Принцесса в опаловой маске - [42]

Мои мысли туманны и путаются, и я слегка вздрагиваю, когда оруженосец говорит:

— Ты говоришь с акцентом. Откуда ты?

Я достаточно осведомлена, чтобы знать, что этот вопрос может только навредить мне, так что я поворачиваюсь к нему.

— Ты первый. Ты сказал, что только что прибыл. Откуда ты приехал?

— Вообще-то, приплыл.

— Серьезно? Как это, плыть на корабле? Однажды я бы хотела попутешествовать по Одинокому морю. — Может быть очень скоро, после того как найду как выбраться из замка.

И кажется, сегодня я не уйду или найду Вилху.

— Что ты? Ты выглядишь достаточно сильной, чтобы пережить путешествие по морю.

— Я скажу тебе, что способна пережить немало неприятных вещей, — говорю я, вспоминая свои годы у Огденов. — Наверное, даже больше, чем ты.

— О, да неужели? — он хитро улыбается. — Давай устроим конкурс тогда. Тот человек, который пережил самую тяжелую вещь, выигрывает последний кусок сливового пирога. Ты первая.

— Хорошо, — говорю я, подогревая игру. — Однажды я … — Но я понимаю, что не могу сказать то, что хочу. Тепло и еда сняли мою защиту, и я чуть не рассказала ему о ночи, которую провела, дрожа в сарае, надеясь, что не замерзну до смерти. Я даже не рассказывала об этом Гордону. Вместо этого я говорю: — Однажды я хотела убежать из дома. Я забралась на самое высокое дерево в своей деревне и поняла, что ночь наступила слишком быстро, и я передумала, но слишком испугалась, чтобы слезть с дерева. Я провела целую ночь на дереве, смотря на звезды.

— Провести ночь, глядя на звезды, созерцать небо и свои тайны? Это совсем не тяжело. — Он схватил кусок сливового пирога с тарелки. — Тебе нужно сделать что-то получше, чем это.

Я усмехаюсь и киваю, хотя на самом деле не рассказала ему самую тяжелую часть. Взбучка, которую я получила от миссис Огден на следующее утро, когда я, наконец, набралась достаточно смелости, чтобы слезть и вернуться в поместье Огденов.

— Хорошо. Однажды я гуляла в лесу, на пути в Дра — в гостиницу — и я практически врезалась в медведя гризли, — сказала я, и это на самом деле была правда. Я просто не сказала ему, что это был маленький детеныш, который, наверное, был разлучен со своей матерью.

— Медведь гризли! И как ты выжила, чтобы рассказать об этом?

— Я смутила его взглядом, и он убежал.

— Смутила взглядом? — он широко раскрыл глаза. — И чем же? Силой своей красоты?

— Да. Так все и было на самом деле, — я закатила глаза, — нет, ты дурак — у меня был блестящий кинжал, и я сунула его ему в лицо и заорала так громко, как только смогла.

— Заорала на медведя гризли? — он запрокинул голову и засмеялся, и пришлось ловить его, чтобы он не свалился со стула. — Но это не, кажется, достаточно плохим, — говорит он, когда перестает смеяться. — Звучит так, будто медведь был больше напуган, чем ты.

— Это правда, — я останавливаюсь и задумываюсь на секунду. — Хорошо, у меня есть история что нужно. Однажды я выслушивала двухчасовую историю от женщины о правильном использовании столовых приборов. — Я не сказала, что женщиной была Арианна, или что это было частью моей тренировки по превращению в принцессу в маске.

— Ужас ужасный! — он поместил свою руку на грудь. — Твоя госпожа должно быть действительно ужасна, потому что подвергает тебя этому. Но я все равно могу рассказать получше. Однажды я слушал споры в течение трех часов как соответствующим образом поймать рыбу.

— Три часа? Я не верю в это!

— О да, в Коринфе есть мужчина, который серьезно относится к своей рыбалке.

Мы засмеялись, и я захотела рассказать что-нибудь еще. Что-то настоящее. — Однажды я четыре часа стирала юбку для дворянской девочки. Она запачкала ее нарочно, и я не смогла пойти на танцы в нашей деревне в тот вечер. Ее мать была достаточно жестока, и я знала, что со мной будет, если я верну платье испачканным.

— Жестокой? — его улыбка исчезла. — Что ты имеешь в виду?

— Ох, — беззаботно махнула я, — разве не все богатые люди суровы со своими слугами?

— Нет, не все, он наклоняется вперед. — Госпожа, на которую теперь ты работаешь, добра к тебе?

— О, да, конечно, — говорю я, застигнутая врасплох обеспокоенностью в его глазах. — Она очень добра.

— Я рад, — говорит он и протягивает сливовый пирог. — Я думаю, что выиграла ты.

Не говоря ни слова, я выхватила пирог и запихнула его в рот. Незнакомое чувство закралось в моем животе, и проходит мгновение, прежде чем я понимаю что это. Позор. Как обычно я уже сказала слишком много, так что решила оставить правду позади. Это проще и менее болезненно вернуться ко лжи. — Я так рада, что моя госпожа отослала меня. — Я откидываюсь в кресле. — А теперь скажи мне, если бы ты мог пойти куда-нибудь или сделать что-то в эту минуту, чтобы это было?

— Я бы разговаривал с прекрасной девушкой на кухне Киринейского замка и гадал, что она действительно делает посреди ночи и почему не спит? — Его глаза изучают меня, как будто он не может придумать, о чем меня еще спросить, так что я встаю и быстро выдумываю причину, чтобы вернуться к «своей госпоже».

— Она отвернет мне голову, если я еще задержусь, — я поворачиваюсь, чтобы уйти.

— Я думаю ты забыла что-то, — он показывает мне на поднос, стоящий на столе, и его глаза сужаются. — Ты же поэтому рыскала по замку, не так ли? Чтобы принести ей поесть?