Принцесса Одри. Одри Хепберн - [2]

Однако фашизм разрастался, и баронесса, будучи человеком разумным и дальновидным, уже понимала, к чему ведут провозглашения чистоты арийской расы, марши чернорубашечников. Электрическая атмосфера накалялась, сгущались тучи и в доме баронессы, и однажды разразилась настоящая гроза.

В мае 1935 года, накануне шестого дня рождения Одри, после очередного скандала в семье Джозеф просто ушел из дома и больше не вернулся. Это было самое страшное детское переживание Одри. «Мать плакала целыми днями, я с ужасом смотрела на ее залитое слезами лицо и задавалась вопросом: «Что же будет со мной?» С тех пор страх потерять близкого человека навсегда поселился в душе Одри Хепберн. «Я поняла, что любовь и потеря неизбежны».

Почему Джозеф Виктор Хепберн-Растон оставил семью? Одри никогда не касалась этого вопроса. Однако очевидно, что причиной послужила его преданность фашистскому движению. Отец Эллы, старый барон ван Хеемстра, не мог более видеть, как огромные средства клана, накопленные в течение столетий, перекачиваются в фашистскую казну. Он поставил ультиматум зятю, потребовав прекратить поддерживать фашистов.

Баронесса страшно переживала уход мужа и, по воспоминаниям друзей, была даже близка к самоубийству. Трагедию разлуки с отцом, которого она боготворила, пережила и Одри. «Если бы я могла видеться с отцом, я бы чувствовала себя намного счастливее, я бы знала, что у меня есть семья». Закончилось тем, что Джозеф Виктор переехал в Лондон, где он был напрямую связан с фашистами, а Элла вместе с тремя детьми уехала из ненавистного Брюсселя в Арнхем – родовое поместье ван Хеемстров.

ЖИЗНЬ ПРИ «НОВОМ ПОРЯДКЕ»

Неуклонно приближалась война, и баронесса надеялась пересидеть ее в тишине и покое в своем родовом имении. Несмотря на то, что Арнхем находился всего в 25 километрах от немецкой границы, баронесса верила в то, что их тихий городок не коснется война. Эту уверенность ей придало переданное конфиденциальное сообщение королевы Нидерландов Вильгельмины о том, что немцы не тронут Голландию. Рождество 1939 года прошло спокойно и мирно, однако в апреле появились сообщения о том, что после нападения гитлеровских войск на Данию и Норвегию следующей может быть Голландия.

4 мая Одри исполнилось одиннадцать лет и, задувая свечу на именинном торте, она высказала вслух свое пожелание: «Пусть не будет войны». Однако судьба подарила лишь пять мирных дней. В ночь на 9 мая все изменилось. По иронии судьбы, именно этот день должен был стать радостным для девочки.

В Арнхем приехала балетная труппа из Лондона с примой-балериной, знаменитой Маргарет Фонтейн. Баронесса Элла, как и полагалось по этикету, патронировала местные театры и занималась благотворительностью. Балетный спектакль 9 мая обещал стать настоящим событием в культурной жизни небольшого голландского города. По замыслу устроителей, после приветственной речи баронессы на сцену должна была выйти Одри в длинном белом платье и преподнести Маргарет Фонтейн букет знаменитых голландских тюльпанов.

Сначала все происходило соглано задуманному сценарию. Однако как только баронесса произнесла слова благодарности, раздались звуки взрывов, они сменились гулом летящих самолетов….

На сцене поспешно задернули занавес, люди в панике вскочили с мест и бросились бежать, спеша занять места в автобусе. Красные тюльпаны были разбросаны по полу, изысканные блюда приготовленного торжественного ужина попросту выбросили. Таким было начало войны для семьи баронессы Эллы ван Хеемстра и ее дочери Одри.

Наступившее после бессонной ночи утро 10 мая не принесло облегчения. Самолеты с оглушающим ревом все так же продолжали низко пролетать над домами, сея страх и панику среди населения. «Нам запретили открывать занавеси и подходить к окнам, – вспоминала впоследствии Одри Хепберн. – Нацисты пришли в наш город, вооруженные танками и смертоносным оружием». Так же, как и все голландцы, жители Арнхема не знали, что делается в мире, какова обстановка на фронтах. Немцы взяли полный контроль над радио и газетами, сообщая только об успехах своей армии и ни слова не говоря о продвижении союзнических войск.

У 11-летней Одри еще не было удостоверения личности – persoonsbewijs, оно выдавалось по достижении 15 лет. Там обычно была фотография, подпись, отпечатки пальцев и большая буква «J» (Jude), если это был еврей. Это облегчало задачу уничтожения евреев.

Среди благородных предков ван Хеемстра были евреи, но для обнаружения этого требовалось тщательное изучение родового древа, у гестаповцев не было на это времени, поэтому в удостоверениях личности представителей этого клана не стояла буква «J». Однако ван Хеемстра не избежали конфискации имущества, закрытия банковских счетов, изъятия денег, драгоценностей, недвижимости.

Жизнь при «новом порядке» резко отличалась от той, которую они вели в мирное время. Для начала большая часть родового имения была превращена в постой для нацистских офицеров. Баронесса с детьми вынуждена была оставить свой уютный красивый дом и переехать в небольшую квартирку на окраине. «Германский порядок» изменил все, люди боялись друг друга, научились не задавать вопросов, евреи прятались в подвалах и в укрытиях. Даже самые близкие родственники порой не знали, где укрываются члены их семей. Старший сын баронессы Александр незадолго до начала войны пошел служить в армию. С приходом нацистов он прятался у знакомых и друзей. Одри никогда не спрашивала, где ее брат, мать, опасаясь за судьбу сына, все равно не открыла бы этой тайны.