Принцесса науки - [31]

„Стоит ли вообще покупать человеку с энергией уже построенные дома, и кажется, гораздо выгоднее строить их самому, — ответил ему Владимир Онуфриевич. — Эта мысль пришла мне в голову только сию минуту, и я выкладываю ее тебе“.

Энергии у Ковалевского было много, а вот терпения, выдержки, предпринимательской смекалки не оказалось вовсе. Но он и жену заразил своей верой в успех. Долгими вечерами они подсчитывали будущие доходы, и цифры уверенно свидетельствовали: быть им миллионерами.

Действительно, сначала дело шло хорошо. Владимир Онуфриевич с азартом вникал в тонкости строительства, разговаривал с подрядчиками. Он почти забросил науку и всю свою неугомонную энергию направил на устройство благосостояния своей семьи. Он начал строить дом с оранжереей, а несколько позже баню для населения Васильевского острова. Размах у Ковалевского был большой, а денег не хватало. Он брал большие суммы в банках, закладывал и перезакладывал еще не достроенные здания, и получилось так, что проценты, которые ему приходилось выплачивать по закладным, превышали доходы. Положение становилось сложным.

Занятый с утра до вечера хлопотами, Ковалевский прекрасно понимал, что Софье Васильевне тяжело бездельничать, быть оторванной от науки, от интересных дел и что она скучает. Поэтому он всячески старался развлечь ее, поощрял ее стремление к светской жизни. Он делал все, чтобы жена его была хорошо одета, выезжала в свет и вообще заняла бы в обществе подобающее ей место. Софья Васильевна за это время тоже несколько охладела к математике. Напрасно старый друг Вейерштрасс слал ей письма и новые работы по математике: на письма она не отвечала, а работы даже не читала.

— Напишу, когда устроюсь и опять начну заниматься математикой, — говорила она мужу, когда тот напоминал ей, что письма профессора остаются без ответа.

Наконец строительство дома закончилось и квартиры в нем были быстро сданы. Ковалевский вздохнул с облегчением: значит, правильны были их расчеты — теперь кончится безденежье, и они будут иметь твердый доход. Вопрос о твердом доходе очень беспокоил Владимира Онуфриевича, так как Ковалевские ожидали ребенка.

В октябре 1878 года у Софьи Васильевны родилась дочь, которую тоже назвали Соней. Крестными родителями девочки были Иван Михайлович Сеченов и Юлия Всеволодовна Лермонтова. После рождения ребенка молодая мать полгода не вставала с постели, а сердце так никогда и не оправилось полностью от тяжелой болезни.

Маленькая Соня внесла в жизнь семьи невероятный беспорядок. Софья Васильевна считала, что дом принадлежит ребенку, и всю силу своей любви направила на девочку.

Между тем финансовые дела Ковалевских стали плохи. Если первый дом был доходным, то второй дом с баней не оправдал себя и принес одни убытки. А на его постройку были взяты деньги Софьи Васильевны. Владимир Онуфриевич впал в полное отчаянье, жена поддерживала его как могла и вела дела с кредиторами, чтобы спасти хоть небольшие крохи их состояния.

„Средства наши тоже быстро истощаются, — писала в Одессу Софья Васильевна брату Ковалевского Александру Онуфриевичу, — и если до 20-го не произойдет какой-нибудь решительной перемены к лучшему, придется созвать кредиторов и отдаться на их милость. Вы сами можете себе представить, как невесела эта перспектива…

В воскресенье под утро я сбираюсь поехать к доктору Сикорскому (по нервным болезням), которого рекомендовал мне Сеченов, говорят, это молодой и умный человек, а ввиду тех тяжелых минут, которые нам, может быть, предстоят в очень недалеком будущем, чрезвычайно важно укрепить какими-нибудь средствами нервы Володи“.

Вскоре Ковалевская тяжело заболела. Это была очередная беда среди других, обрушившихся на семью Ковалевских. Во время болезни, предоставленная своим мыслям, Софья Васильевна вновь начала думать о любимой науке и еще раз убедилась, что главное для нее — математика.

И когда в конце 1879 года в Петербурге состоялся шестой съезд естествоиспытателей и врачей и профессор Чебышев предложил ей сделать доклад об одной из ее работ, Ковалевская, несмотря на еще не окрепшее здоровье, с радостью согласилась.

Были забыты все заботы и неудачи. За одну ночь она пересмотрела и подготовила свою работу „О приведении некоторого класса абелевых интегралов 3-го ранга к эллиптическим интегралам“. А на следующий день Софья Васильевна с большим успехом прочитала свой доклад, и знаменитый академик Чебышев высоко оценил эту работу.

На этом съезде у Ковалевской произошла встреча, имевшая огромное значение в ее дальнейшей жизни, с одним из учеников Вейерштрасса профессором Гельсингфорсского университета Густавом Миттаг-Леффлером. Талантливый ученый много слышал о замечательной русской женщине-математике и знал, что Вейерштрасс считает ее своей любимой ученицей. Хотя их знакомство было недолгим, Миттаг-Леффлер сразу понял, какой талантливый математик Ковалевская и что она может дать науке. Его искреннее восхищение еще раз убедило Софью Васильевну, что основное в ее жизни — это математика. Сознание своего призвания помогло ей быть мужественной, когда Ковалевские были разорены окончательно.