Принцесса на стажировке - [59]

– Миа, – сказала она, когда я закончила обниматься с папой (я бросилась ему на шею от радости, что мои улитки спасли залив). – Я только хотела сказать, что ты произнесла замечательную речь. И ты права. Популярная культура не обязательно пустая и лишена каких бы то ни было достоинств. У нее есть свое место в мире, так же как и у высокой культуры. Мне очень жаль, если у тебя сложилось впечатление, что вещи, о которых тебе нравится писать, менее ценны, чем более серьезные предметы. Это не так.

Вот это да!!!!!

Правда, радость от моей победы была несколько омрачена тем, что все это время папа на нее вроде как пялился. Но все равно. Думаю, вряд ли папа станет встречаться с женщиной, которая на самом деле знает, что такое герундий. Его предыдущая подружка думала, что герундии – это такие злобные вонючие грызуны.

Кстати, сразу после этого ко мне подошла бабушка, она взяла меня под руку и отвела в сторонку.

– Вот видишь, Амелия, – прошептала она своим скрипучим шепотом, отдающим «сайдкаром». – Я тебе говорила, что ты справишься. На тебя снизошло вдохновение, это совершенно точно, я почти чувствовала, как между нами витает дух святой Амелии.

Самое странное, что я тоже вроде как чувствовала то же самое. Но я не стала об этом говорить. Вместо этого я сказала:

– И что же, бабушка, где то секретное оружие, о котором вы с Лилли говорили? И когда вы собираетесь пустить его в ход?

Вместо ответа бабушка взяла двумя пальцами мою почти оторванную эмблему СШАЭ и спросила:

– Что с твоим пиджаком? Честное слово, Амелия, тебе бы следовало получше заботиться о своих вещах. Принцесса не должна выглядеть как оборванка.

Но все равно. Все это было здорово. Особенно мне понравилась та часть, когда бабушка сказала, что вынуждена отменить мои уроки принцессы на один день, потому что ей нужно побывать у косметолога. Наверное, от перенесенного стресса, когда она помогала Лилли с выборами, у нее расширились поры.

Короче говоря, всего этого почти хватило, чтобы я решила, что в жизни наконец-то хоть что-то получается по-моему. Но тут я вспомнила про Майкла, который, кстати, сегодня ни разу не позвонил, даже сообщение не прислал, чтобы пожелать мне удачи в дебатах, не поинтересовался, как я себя чувствую, – ничего. Если разобраться, после нашего разговора насчет Этого Дела я с ним больше ни разу не пообщалась.

А тот разговор, должна признать, прошел не совсем так, как я надеялась. Но все равно, Майкл мог бы и позвонить. Даже если я не отвечаю на его звонки или письма по электронной почте.

Борис играет на скрипке «Боже, храни королеву» в честь меня. Голосование состоялось во время ланча, но голоса все еще подсчитывают. На последнем уроке директриса Гупта должна объявить результаты по школьному радио. Только что подошла Лилли и мягко так говорит:

– А когда ты выиграешь, на следующей неделе можешь сама сделать заявление. Ну, ты знаешь, насчет того, что ты уходишь с поста и передаешь президентские полномочия мне.

Ха. Это, наверное, смешно, но до этой минуты я вроде как забыла про эту часть нашего плана.

14 сентября, понедельник, управление США

Миссис Холланд поздравила меня с удачной речью и сказала, что гордится мной. ГОРДИТСЯ!!! МНОЙ!!! Мной гордится учитель!!!

МНОЙ!!!!!

14 сентября, понедельник наука о Земле

Только что Кенни сказал мне нечто очень странное. Просто взял и выпалил напрямик, когда мы строили диаграммы поясов радиации Ван Аллена.

– Миа, – сказал он, – я хочу тебе кое-что сказать. Помнишь мою девушку, Хидер?

– Ну, помню, – ответила я нехотя. Понимаете, я подумала, что он собирается поведать мне очередной длинный скучный рассказ о необыкновенных способностях Хидер к гимнастике. Кении покраснел, как пояс радиации, который я как раз раскрашивала.

– Понимаешь, – пробормотал он, – я ее выдумал.

!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Да-да. Последние пять дней Кенни только и делал, что рассказывал мне ПРИДУМАННЫЕ истории о его ПРИДУМАННОЙ подружке Хидер. О подружке, которая, честно говоря, стала меня немного пугать. А все потому, что слишком уж она совершенная. Вы понимаете, блондинка, спортсменка и к тому же учится на одни пятерки. На самом деле сейчас, когда я об этом думаю, я понимаю, что мне надо радоваться, что эта Хидер оказалась не настоящей. А то по сравнению с ней я чувствовала себя какой-то недоделанной.

Короче, я посмотрела на Кенни и говорю:

– Кенни, зачем ты это делал?

И он признался, весь такой пристыженный:

– Знаешь, я просто не мог это вынести. У тебя все так замечательно, ты принцесса, у тебя есть Майкл, твой прекрасный принц… Ну, не знаю, короче, меня это достало.

Ну да, конечно. Моя замечательная жизнь. Идеальная жизнь принцессы. И Майкл – мой прекрасный принц. Я бы тебе сказала, Кенни. Хочешь знать, НАСКОЛЬКО в моей жизни все далеко от совершенства? Мой прекрасный принц готов меня бросить, потому что я не хочу заниматься Этим Делом. Ну что, Кенни, это похоже на совершенство?

Но, естественно, я не могла это сказать, потому что Кенни это не касается, не его это дело. А еще потому, что мне не очень-то хотелось, чтобы слухи о том, что Майкл хочет заниматься Этим Делом, распространились по всей школе. Благодаря фильмам, которые сняли про мою жизнь (хотя в этих фильмах обходятся с фактами очень вольно), и без того наберется достаточно людей, которые считают, что знают обо мне абсолютно все. Мне вовсе ни к чему, чтобы просочилась ЕЩЕ какая-то информация.