Принцесса Конде - [75]

Шрифт
Интервал

В молчании прошла минута, другая.

А потом герцогиня и аббат, наконец, посмотрели друг другу в глаза.

И в следующую минуту руки Анны-Женевьевы уже лежали на плечах Андре, Андре сжимал руками ее голову, и они упоенно целовались.

Никаких объяснений не потребовалось. Их просто бросило друг к другу.

Ни о каком отъезде речи быть не могло.

«Синие глаза, завитая прядь…»

Строчка из вздорной площадной песенки назойливо крутилась в голове герцогини.

– Ох, Андре… – прошептала Анна-Женевьева, когда Андре обнял ее за талию. – Боюсь, что радости от меня мало. Я… ледышка.

Аббат едва заметно улыбнулся.

– Тот, кто сказал вам такую чушь, ничего не понимает! – слегка охрипшим голосом произнес он.

– Нет, я и вправду…

– Тогда я докажу вам обратное!

Андре пресек все попытки герцогини возразить что-либо. Голова девушки запрокинулась. Алмазная шпилька, поддерживавшая волосы, со звоном упала на пол, и волосы хлынули по плечам…

Аббат так быстро и ловко расстегнул все крючки на колете, что герцогиня и не заметила, как осталась в одной рубашке, а потом и вовсе без нее. Осознала она все происходящее, когда ей стало немного холодно. Щеки Анны-Женевьевы залились румянцем, девушка бессознательно попыталась прикрыться, но Андре остановил ее.

В свете луны, льющемся в окно, золотисто-белокурые волосы девушки приняли совершенно фантастический оттенок, блики холодного серебристо-голубого света играли в распахнутых бирюзовых глазах, таинственный отблеск мерцал на изящной шее, на тонкой руке, откинутой в сторону… Ледяная дева?

«Красотка Аннет дрожит день и ночь…»

Все было совсем не так, как с мужем. Герцог никогда бы не поверил, что его вечно испуганная, зажатая глупышка-жена способна трепетать не от страха, а от страсти в мужских объятиях. Ледяная холодность сменилась страстным пламенем. Поначалу Анна еще помнила, что нужно соблюдать осторожность и по мере возможности сохранять тишину. Но потом всякое благоразумие исчезло.

«Синие глаза, завитая прядь…»

Там были еще какие-то слова… она не помнит… Кажется, что-то про пальцы красотки Аннет, запутавшиеся в шелковистых прядях, про губы аббата, что умели сладко говорить, но еще слаще – целовать. То – в песенке. Вздорной площадной песенке. Которая совсем не кажется вздорной сейчас, когда ее собственные пальцы запутались в волосах Андре.

«Сладкая речь, огневой поцелуй… что же там было дальше?..»

Тело в самый неподходящий момент ни с того ни с сего попыталось напрячься. По привычке, как это и бывало всякий раз, когда Лонгвиль приходил к жене в спальню. Тогда было больно, страшно и стыдно; мышцы почти тотчас сжимались и не давали чему-то чужеродному как следует проникнуть внутрь ее тела. К счастью, герцогу почти всегда хватало и полминуты пыхтения над ней, чтобы хрипло вскрикнуть и дернуться в экстазе. Эмоции супруги его мало волновали: жена должна не наслаждаться близостью, а рожать детей. О чем он ей постоянно твердил.

Но сейчас чуткие руки мигом почувствовали ее невольный страх, сделали все, чтобы она уже ничего не боялась…

…Она тихо смеялась, пытаясь увернуться от губ Андре. Не удавалось. Он, разумеется, целовал маленькую герцогиню куда хотел.

– Можно я скажу все, что думаю о вашем так называемом муже, сударыня? – прошептал он ей на ушко, когда им надоело дурачиться, и оба повалились на подушки отдыхать.

– Так называемом? – Анна-Женевьева улыбнулась. – Давайте я угадаю. Вы хотели сказать, что Лонгвиль – дурак, который за девять месяцев супружества так и не лишил свою жену невинности, да? Ах, он не смог. Я и понятия не имела, что такое должно происходить между мужчиной и женщиной. Именно то, что было между нами, а не то, что было у нас с ним… – Она приподнялась на локте, и лицо мадам де Лонгвиль неожиданно посерьезнело. – А я хочу сказать, что теперь даже благодарна ему. За то, что могу быть с тобой и ничего не бояться. Даже если… словом, если мы будем слишком беспечны, герцог в своем тщеславии никогда не допустит и мысли о том, что я жду ребенка не от него. И еще я хочу поблагодарить Бога – опять-таки за дурака Лонгвиля. За то, что его нелюбовь позволила мне сберечь то, что обычно стараются отдать любимому.

Андре крепко обнял ее и прижал к себе.

– Любимому. Господи, как же прекрасно это звучит. Но я боюсь, Анна. Боюсь, что нам не дадут быть вместе.

Она молчала. Сейчас, в этой келье, герцогиня начинала понимать, что это такое – быть собой. Чувствовать то, что хочешь. Делать то, что пожелаешь. Быть любимой. Любить. И она ни за что и никогда это никому не отдаст.

Она поняла, что делать, словно бы ее ослепила мгновенная вспышка. В следующий миг Анна прошептала Андре:

– Не беспокойся. Выход есть.


От предутреннего холода по телу бегали мурашки.

– Сегодня не приходи… Мне нужно будет уехать. Но я вернусь не позже, чем послезавтра. Я пришлю записку через Блеза или Фабьена.

– Удивительно, как де Ру на все это согласился.

– Он предан мне. Даже излишне предан.

– Вы становитесь циничной, моя дорогая.

Нежные руки жарким кольцом сомкнулись вокруг шеи аббата. Ни следа от той Анны-Женевьевы, что вчера покидала Беруар.

– Мне еще слишком мало лет для того, чтобы по-настоящему быть циничной. Вот Элиза… Да и вам… Вы так молоды… Вам же нет тридцати, Андре?


Еще от автора Жаклин Санд
Неверная жена

Его наняли, чтобы вытащить из арабского плена благородную даму. Франки знают его под именем Даниэля, а сарацины называют Тайром, что на их языке означает «птица». Он ловок и быстр, но теперь растерялся, ведь судьба свела его со странной женщиной – женой родовитого рыцаря, которая стала беднее его самого, пережив предательство близкого человека и лишившись дома. А вот к счастью ли эта встреча – знают только пыльные дороги Палестины.Литературная обработка О.Кольцовой.


Фамильное дело

Все началось, когда к виконту де Моро – аристократу, занимающемуся расследованиями не по велению профессии, а по призванию, – пришла прекрасная девушка и, не тратя времени на вступительные речи, попросила: «Женитесь на мне!». «Сумасшедшая?» – подумал виконт. Но нет, странная посетительница оказалась абсолютно вменяемой, а ее необычная просьба имела под собой серьезные основания. Заинтригованный виконт лично занялся этим запутанным делом, тем более что оно касалось его собственной семьи.Литературная обработка О.


Мадам Флёр

Изобретатель Анри Жиффар, работающий над созданием нового двигателя для дирижабля, получает анонимные письма с угрозами, которые подбрасывает под его дверь дама в черном.Что толкнуло госпожу благородного происхождения на такой неподобающий шаг? Возможно, в прошлом мадам Флер скрыта страшная тайна. Друг Анри, аристократ и любитель приключений виконт де Моро, берется разгадать эту шараду. Но дело осложняется тем, что его с непреодолимой силой влечет к загадочной красавице.Литературная обработка О. Кольцовой.


Честь виконта

Уже в который раз ночь над Парижем, словно лезвия, вспарывают яркие языки пламени. Горят богатые дома, погибают главы известных фамилий, а газеты вовсю трубят о таинственном и безжалостном Парижском поджигателе. Остановить преступника может только виконт де Моро – аристократ, занимающийся расследованиями не по велению профессии, а по призванию. Вместе с ним в водоворот чудовищных событий оказывается втянута дама, и немудрено, что вскоре между ней и виконтом возникают особые отношения. Опасность приближается, и на этот раз речь идет не только о чести, но и о жизни.Литературная обработка О.Кольцовой.


Женщины французского капитана

Виконт де Моро – аристократ, занимающийся расследованиями не по велению профессии, а по призванию, – оказывается втянут в новое чрезвычайно запутанное дело. Перед ним четыре женщины, каждая из которых прекрасна, однако одна из них может оказаться виновной в смерти армейского капитана. Теперь виконту придется разобраться в интригах и при этом самому не попасться в шелковые сети… В одном де Моро уверен точно: в основе преступления лежит любовь.Литературная обработка О.Кольцовой.


Сердечная тайна королевы

«Не должно лилиям прясть», – гласит старинный салический обычай. «Не должно королевам любить» – можно продолжить эту мудрость. Но что случается, когда королева все же отдастся на волю чувства? Какие интриги вспыхнут во дворце, где царит тягостная атмосфера лицемерия и сплетен!.. Виолетте, крестнице и невольной поверенной знаменитой красавицы Анны Австрийской, приходится узнать об этом не понаслышке.Литературная обработка О.Кольцовой.


Рекомендуем почитать
Арджуманд. Великая история великой любви

Шах-Джахан, Владыка Мира, Бич Божий, Тень Аллаха, Завоеватель полюбил один раз и на всю жизнь.А когда умерла его любимая жена Арджуманд и оставила своего возлюбленного одного в бесконечной пустыне мира, великий император Хиндустана решил воздвигнуть в память о своей любви грандиозный и удивительный по красоте мавзолей. По его повелению вознесся к самому небу запечатленный в камне крик о неизбывной боли и вечной любви — белый, как снег, и прекрасный, как цветок, величественный Тадж-Махал.Любовь, верность, ревность, ненависть, жажда власти, предательство, возвышение и падение, кровь, интриги, тайны, месть, мир и война — вся Индия эпохи Великих Моголов предстанет перед вашими глазами в этом полном страсти рассказе о любви, над которой не властны время и смерть…


Побег на спорную руку

Но и без этого характер мисс Гарднер был далеко не сахарным. Об этом с успехом говорил ее твердый подбородок, прозрачно намекая на ее потрясающее упрямство, капризность и общую вздорность нрава. Спорить с ней опасался даже сам генерал, поскольку в этих спорах он неизменно проигрывал с самым разгромным счетом. Но лучше всего о характере Аннабэл говорило ее детское прозвище, которое прилипло к ней намертво. По имени ее давно не называли не только родственники, но и знакомые, посчитав, что если имя отражает ее ангельскую внешность, то прозвище метко указывает на ее нрав.


Ангел во тьме

Вильхельм Мельбург привык ходить по лезвию ножа, каждый день рисковать собственной жизнью ради дела,которому служит уже много лет. Но чувство, вспыхнувшее помимо воли, вопреки всему, в холодных застенках СС заставляет забыть о благоразумии и осторожности. .


Фаворитки. Соперницы из Версаля

1745 год, Франция. Никто не знал о юной Жанне-Антуанетте Пуассон. Но весь мир знал великую и могущественную маркизу де Помпадур, хозяйку Версаля. Она – та самая, кто смогла завладеть сердцем и разумом самого Людовика XV. Приближенные короля искусно плетут сети интриг, желая ослабить власть маркизы. Множество красавиц мечтают оказаться в покоях монарха и уничтожить маркизу. Даже двоюродный брат пресловутых сестер де Майи-Нель вступает в игру… Однако самой сильной соперницей маркизы становится четырнадцатилетняя кокетка.


Анна. Тайна Дома Романовых

Так начинались едва ли не все самые драматические, самые безум-ные истории о любви. Российский самодержец Павел I на балу обратил внимание на дочь московского сенатора Анну Лопухину… И весь мир для него вдруг мгновенно преобразился. Куда делись императорская невозмутимость, сдержанность и самообладание? Непозволительные чувства хлынули, как цунами, смыв в туманную даль бесконечные заботы и тревоги о судьбе России. Вмиг охладел некогда пылкий интерес к фаворитке Нелидовой. В сердце государя теперь была только она, юное, божественное создание, и она оставалась там до жуткой кончины Павла I. По сей день с полотен художников, писавших портреты Лопухиной, смотрит на нас очаровательная молодая женщина с большими темными глазами, которые как бы говорят: «Я была рождена для тихой семейной жизни, но, увы, вышло совсем по-другому…».


Златовласая амазонка

Сердце красавицы Ангелины навсегда покорил гусар Никита Аргамаков, которому она со всей силой нерастраченной страсти отдалась на берегу Волги. Но молодым людям не суждено было соединить свои судьбы – война 1812 года ворвалась в их жизнь, подобно вихрю. То, что случилось дальше, Ангелина не могла бы представить себе даже в страшном сне: ей суждено было стать женой французского шпиона, наложницей солдата, богатой вдовой парижского нотариуса. Однако ни на миг не забывала она пылкого гусара, который – в этом у нее не было сомнений – стал отцом ее дочери… Смогут ли Никита и Ангелина победить злой рок, который заставляет их проходить через все новые и новые испытания?Книга также выходила под названием «Князь сердца моего».