Принцесса Конде - [33]

– Вы грустны, ваше высочество? – осмелился спросить де Ру. – Вас так сильно заботит эта записка?

– Признаться, не записка… То есть не только записка. Меня волнует то, что происходит у меня за спиной. Время неспокойное, согласитесь. Я понимаю, что-то затевается. Нехорошее. Опасное. И в этом принимает участие мой муж. Поскольку заговоры против власти не составляются в одиночку, то можно предположить, что у него есть сообщники. Тем, что Мазарини приобретает все большее влияние, недовольны многие… А король совсем плох, и надежды на то, что он поправится, почти нет… Фабьен, я боюсь, что кто-то может использовать моего брата в своих интересах. Все же Луи командует армией… Любому правительству нужна военная поддержка. А кто сейчас, кроме Тюренна и Луи, может обеспечить ее? Скажите, что вы думаете по этому поводу? Ведь офицеры, как правило, разделяют точку зрения своего начальства. Я знаю, что вы – в числе тех, кому брат полностью доверяет…

Герцогиня не сказала слова «были», и де Ру это заметил.

– Что думаю я? – пожал плечами шевалье. – Я думаю, что вашего брата непросто заставить делать то, чего он не хочет делать. Им сложно манипулировать. – Фабьен помолчал. – Герцог очень умен, но… у него, как у всех, есть свои слабости. Он чрезвычайно гордый человек. Умелый игрок может воспользоваться этим. Ваш брат еще молод, он может поддаться на провокацию. Что касается Тюренна, я его почти не знаю, но говорят, он весьма вспыльчив. Никто не берется предсказать, как он поступит в той или иной ситуации. К тому же между этими двумя выдающимися полководцами витает дух соперничества.

Фабьен не раз слышал от герцога Энгиенского резкие и ядовитые высказывания в адрес некоторых военачальников и политических деятелей, но передавать их Анне-Женевьеве не стал. Наверняка брат писал и говорил ей о своих взглядах. Не под его ли влиянием она так не любит Мазарини?.. Редкостное взаимопонимание в семье королевской крови. Обычно дворяне с радостью топили друг друга, невзирая на кровные узы.

– В наше время от политики никуда не спрячешься, – сказала Анна-Женевьева, поглаживая разомлевшую кошку. – Мы должны найти эту книгу, шевалье.

– Значит, мы найдем ее, мадам.

Доверие герцогини чрезвычайно льстило Фабьену.

– Но как? Лишь ночью можно как следует осмотреть кабинет, а ключа у меня нет. Я могу попытаться незаметно утащить его, я знаю, куда Генрих его кладет…

– Гм, – сказал Фабьен, устремив глаза к небу.

– Что, шевалье?

– Если вы найдете мне стилет, ключ нам не понадобится, – признался Фабьен, не глядя на герцогиню. – Я умею открывать двери.

Анна-Женевьева рассмеялась.

– Вы просто сокровище! Но где вы научились?

– В юности меня научил этому один мой приятель. Я гордо продемонстрировал свои познания отцу, за что был нещадно бит. Но наука не забылась.

– Чем больше я узнаю вас, – восхищенно призналась девушка, – тем больше радуюсь, что вы мой друг, а не враг! Я не пожелала бы видеть вас в числе своих врагов…

– Вы мне льстите! – серьезно сказал де Ру.

– Я говорю сущую правду. Но хватит. Становится холодно, а я слишком легко оделась. Не думала, что в лесу может быть такой ветер.

В самом деле, верхушки деревьев гнулись под мощными порывами ветра.

– Это зима сопротивляется пришествию весны, ваше высочество.

Герцогиня задумчиво кивнула. Кошка успела заснуть у нее на руках.

– Пока мы одни, я хочу с вами посоветоваться, шевалье. Думаю, что вылазку в кабинет мужа мы с вами предпримем сегодня или завтра ближе к ночи. Хорошо бы герцог куда-нибудь уехал. Но скорее всего он будет дома, в синей гостиной. Это, как вы знаете, достаточно далеко от кабинета. Надеюсь, что и сегодня, и завтра у него соберутся гости, и они будут, по своему обыкновению, играть в карты. Сегодня, как мне кажется, стоит попробовать. Ваши люди не помешают нам?

– Я прикажу им быть глухими и немыми! – пообещал де Ру.

Рассудительность молодой герцогини ему нравилась. У этой девушки есть голова на плечах. Достойная сестра своего брата. А может быть, наоборот – брат, достойный сестры?

– Давайте поедем домой. Иначе вы окончательно замерзнете, – забеспокоился де Ру, глядя на посиневшие губы герцогини. – Так что, ваше решение обжалованию не подлежит? Это существо отправляется с нами?

– У существа есть имя! – засмеялась девушка, поднимаясь и с величайшей осторожностью придерживая уснувшую кошку. – Конечно, мы берем ее с собой!

До кареты они добрались без приключений. Кошка продолжала спать, уткнувшись грязной мордочкой в кружевную манжету. И до чего же жалкой казалась эта маленькая бродяжка! Но после ванной, де Ру был уверен, она приобретет гораздо более презентабельный вид. А уж после того, как вдоволь наестся… Главное, чтобы она не была больна, но она скорее всего совершенно здорова, просто некоторое время жила на улице и питалась впроголодь, поэтому и выглядит такой тщедушной. Оставить ее тут, в лесу, означало обречь на верную гибель. Анна-Женевьева, видимо, думала о том же.

Обратная дорога прошла в молчании. Герцогиня ни разу не попыталась выглянуть из кареты.

У подъезда особняка на Петушиной улице де Ру предупредительно распахнул дверцу и опустил подножку экипажа. В этот самый момент Труве проснулась. Несколько секунд она таращила зеленые глаза на окружающую ее обстановку, а затем предприняла довольно резвую попытку сбежать, едва не вырвавшись из рук герцогини. Девушка, ступившая было на мостовую, дернулась от неожиданности и болезненно вскрикнула. Лицо ее исказилось, на глаза навернулись слезы: кажется, она подвернула ногу.