Принцесса Клевская - [141]

Что до видама де Шартра, то он в глазах королевы был погублен. Кардинал ли Лотарингский завладел уже ее душой, или эта история с письмом, показавшая ей, что ее обманывают, помогла ей разгадать и все прежние хитрости видама, но он так больше и не сумел по-настоящему помириться с ней. Их связь была разорвана, и впоследствии королева погубила его во время заговора в замке Амбуаз[275], в котором он был замешан.

После того как письмо отослали к дофине, принц Клевский и господин де Немур уехали. Принцесса Клевская осталась одна, и, как только ее перестала наполнять та радость, которую рождает присутствие любимого человека, она словно очнулась от сна. Она с изумлением наблюдала чудесную разницу между тем состоянием, в котором была накануне вечером, и тем, в котором оказалась нынче; она вспоминала, какую неприязнь и холодность выказывала господину де Немуру, пока думала, что письмо госпожи де Темин адресовано ему, и каким спокойствием, какой мягкостью сменилась эта неприязнь, как только он уверил ее, что письмо не имеет к нему касательства. Когда она думала, что вчерашним днем упрекала себя за те свидетельства неравнодушия к нему, которые могли родиться из чистого сострадания, а потом знаками неприязни дала ему убедиться в своей ревности, которая служит непреложным доказательством страсти, то не узнавала саму себя. Когда же она подумала, что господин де Немур ясно видел, что она знает о его любви, что, несмотря на это, она обходится с ним не более сурово даже в присутствии мужа, что, напротив, никогда еще она не смотрела на него так милостиво, что она побудила принца Клевского послать за ним и что они провели весь день вдвоем, наедине, то решила, что она вошла в сговор с господином де Немуром, что она обманывает мужа, менее всех мужей на свете того заслуживающего, и что, к стыду своему, она оказалась недостойна уважения даже того, кто ее любил. Но что было самым для нее непереносимым – это воспоминание о том, как она провела ночь и какую жгучую боль причиняла ей мысль, что господин де Немур любит другую и что она обманута.

До той поры она не знала мучительных тревог подозрения и ревности; она помышляла лишь о том, как запретить себе любить господина де Немура, и не испытывала опасений, что он любит другую. Хотя сомнения, вызванные этим письмом, и рассеялись, они все же открыли ей глаза на то, что у нее есть риск быть обманутой, и породили неведомые ей доселе чувства недоверия и ревности. Она удивлялась, как это не подумала прежде, сколь маловероятно, чтобы такой человек, как господин де Немур, который всегда вел себя так ветрено с женщинами, оказался способен на искреннюю и прочную привязанность. Она видела, что почти невозможно, чтобы она была довольна его страстью. Но как я могу быть довольна, спрашивала она себя, и как я хочу поступить с этой страстью? Дозволять ее? На нее отвечать? Завязать любовное приключение? Оказаться недостойной принца Клевского? Оказаться недостойной самой себя? Наконец, испытать то жгучее раскаяние и ту мучительную боль, какие несет с собой любовь? Я побеждена, повергнута ниц склонностью, которая влечет меня против воли. Все мои решения тщетны; вчера я думала все то же, что думаю и сегодня, но сегодня я делаю все противоположное тому, что решила вчера. Мне нужно отказаться от общества господина де Немура; нужно уехать в деревню, каким бы странным ни показался мой отъезд; и если принц Клевский будет упорствовать, препятствуя ему или желая узнать его причины, быть может, я причиню боль ему и себе, но открою их. Она остановилась на этом решении и провела весь вечер у себя, не поехав к дофине узнать, что сталось с поддельным письмом к видаму.

Когда вернулся принц Клевский, она сказала ему, что хочет отправиться в деревню, что чувствует себя нездоровой и что ей нужно подышать свежим воздухом. Принц Клевский, которого ее цветущая красота разубеждала в серьезности ее недугов, сначала посмеялся над мыслью о таком путешествии и ответил, что она забыла о приближающихся свадьбах двух принцесс и турнире и что у нее не так уж много времени, чтобы подготовиться и появиться там убранной столь же великолепно, как другие дамы. Доводы мужа не переменили ее намерения; она просила его позволить, чтобы, пока он будет в Компьене с королем, она поехала бы в Куломье, прелестный загородный дом в одном дне пути от Парижа, на постройку которого они положили много забот. Принц Клевский согласился; она отправилась туда, не собираясь скоро возвращаться, а король уехал в Компьень, где должен был пробыть всего несколько дней.

Господин де Немур был очень огорчен, что не видел принцессу Клевскую с того дня, который так приятно провел с нею и который укрепил его надежды. Нетерпеливое желание снова ее увидеть не давало ему покоя, так что, когда король вернулся в Париж, он решил поехать к своей сестре, герцогине де Меркёр[276], жившей в деревне недалеко от Куломье. Он предложил видаму отправиться вместе с ним; видам охотно принял предложение, которое господин де Немур сделал в надежде повидать принцессу Клевскую и навестить ее вместе с видамом.