Принцесса и садовник - [17]

Что бы она там ни говорила, Реджина предполагала однажды стать королевой. Она обожала своего отца и хотела, чтобы он гордился тем, как она готовит себя к будущему правлению страной.

Дицо вспомнил день, когда Джине исполнилось тринадцать. Она принесла ему тогда большой кусок именинного торта. Сказала, что сожалеет, что не родилась первой, чтобы заменить отца, когда его не будет.

— Я хочу быть королевой. Папа говорит, что из меня получится прекрасный монарх, но Лукка должен стать королем первым, хоть ему это и не нравится. Разве это справедливо?

— Жизнь — несправедливая штука, — ответил тогда Дицо, не зная, что сказать.

Наконец она убежала обратно во дворец. Он был не тот человек, к кому следовало бы обращаться за утешением.

Несколько недель назад Реджина совершила непоправимую ошибку и теперь расплачивалась за нее. Эту ситуацию нельзя изменить. Когда же она сменит гнев на милость и будет хотя бы выносить его после того, как он встал между нею и троном? И как Дицо жить с этим?

Обливаясь холодным потом, он соскочил со стула. Паром выдержал шторм и входил в спокойные воды. Джина наконец заснула.

Как он ни опасался, что Джина не захочет возвращаться на Сардинию, перед церемонией он поговорил по телефону с бабушкой и пообещал ей, что сразу же привезет жену знакомиться.

Что касается остальных родственников, то они еще долго не придут в себя. Они будут вежливы с Джиной, но сдержанны, как это им свойственно.

Джина никогда не будет счастлива в его семье, и Дицо ничего не мог поделать с этим.

— Джина? Просыпайся. Мы приплыли.

Открыв глаза, она увидела красивое лицо Дицо. Синие тени под глазами свидетельствовали о бессонной ночи. На подбородке появилась щетина. Расстегнутая на шее рубашка немного помялась, но он никогда не был так привлекателен...

Она медленно села, и он протянул ей бутылку воды.

— Попей сначала.

Она почти всю ее выпила.

— Спасибо.

— Принесу тебе что-нибудь поесть.

— Не надо. Я не могу есть.

Какое счастье, что паром остановился! Не будет больше качать...

Дицо помог ей встать. Когда он обнял Джину за талию, ее тело пронзило острое желание. От одной мысли, что она могла бы прижаться к его груди, у нее перехватило дыхание. Да, Дицо легко было разжалобить, но ей нужна была его любовь. А этого он не может ей дать.

— Мне гораздо лучше, — сообщила она и оттолкнула его.

Приведя себя в порядок и выйдя из туалетного отсека, Джина увидела, как Дицо укладывает ее кремовый костюм и туфли на высоких каблуках в чемодан. К ее удивлению, он нашел ее сандалии на верхней полке и поставил их перед ней.

— Ты лучше моей горничной, — заметила она, надевая их. Увидев, как он сжал зубы, достала печенье из коробки. Может быть, немного поесть? — И завтрак есть... Не каждой принцессе так везет.

— А букетик тебе не нужен?

— Нет. Гардении завяли. — Она сохранила бы их, если бы это был его подарок. А так они будут напоминать о том дне, когда его заставили жениться на ней.

По дороге к машине они прошли сквозь строй зевак, которые без всякого стыда стали фотографировать их. Джина с облегчением забралась на переднее сиденье и стала ждать, когда они выедут с парома.

Через минуту они попали в мир яркого солнца.

Порто-Торрес был живописным портовым городом, в котором сохранились еще римские руины. Реджина хотела бы посмотреть на них, но не осмелилась сказать об этом Дицо.

Из порта они выехали по чрезвычайно извилистой дороге. Как она уже знала, на Сардинии нет нормальных дорог.

А потом Реджина увидела желтое пшеничное поле с маками.

— Как красиво!

Он покачал головой.

— Ты попала на остров в разгар лета. Сюда лучше всего приезжать на Пасху, когда все цветет. Запах лаванды смешивается с запахом диких фиалок. Вдоль тропинок цветут орхидеи. Здесь все растет...

— Даже трава со стрихнином? Никогда не забуду того дня, когда ты просветил меня по поводу флоры на Сардинии.

— «Сардоническая усмешка», — тогда объяснил Дицо, — это гримаса тех, кто отравился стрихнином. Мои предки отравляли тех членов семьи, которые больше не могли ни позаботиться о себе, ни оказать помощи другим.

Реджина никогда не верила этому. Она заерзала на сиденье.

— Должна сказать тебе, что после этого твоего урока мне долгие годы снились кошмары...

— Мне хотелось немного разнообразить свою лекцию, — усмехнулся Дицо.

Их взгляды встретились. У них были сотни таких моментов. Она бы все отдала, чтобы они снова испытали те чувства, как тогда, в ее детстве...

Вот на этом острове Дицо родился. Если бы его семье не нужны были деньги, они никогда не приехали бы в Кастельмаре. И она бы не узнала о существовании Дицо...

Джина глубоко вдохнула.

— Если тебя укачивает в машине, я остановлюсь. Мы никуда не опаздываем.

— Спасибо за беспокойство, но я просто восхищалась видом. Только что поняла, чего не видела две недели назад. Правда, я ведь приехала тайком, посреди ночи, и мне было не до красот окружающей природы.

Она заметила, как у него побелели костяшки пальцев, сжавших руль.

Наконец машина въехала в город, где родился Дицо. У Реджины было представление, словно она попала в средневековый город. Они проезжали мимо готических церквей, маленьких дворцов и библиотек этого университетского городка. Ее любимый ходил по этим улицам и говорил на местном языке, которому она просила научить ее.