Принцесса и мальчишки - [39]

Он был в ярости, что позволил Росяку впутать себя, не зная, в чем дело. Но теперь, хочешь не хочешь, надо было выпутываться самому.

— Что ж, раз так, придется, как видно, отказаться от участия Магды! Это же генеральная репетиция, через час представление, и если б Новицкая собиралась петь, она бы уже пришла, — сказал Пустецкий. — Балладу должен петь кто-то другой!

— Можно и так, конечно, — буркнул Котлярек. — Но вы же отлично знаете, что Магде нет равных.

— А может, она примчится в последнюю минуту? — подала мысль Зоська. И в ожидании поддержки взглянула на Сикору. Но он состроил гримасу, означающую, что не верит в приход Магды. Зоська тотчас перестроилась: — А впрочем… пусть председатель решит, кому петь вместо Магды. И кончим с этим, а то поздно уже.

И тут заговорил Росяк:

— Послушайте… если вы не против, я мог бы спеть балладу. А? Как вы думаете?

Никого это особо не удивило. Все знали, что Росяк поет. Пел он как-то в дуэте с Новицкой, солировал в школьном хоре. Именно он попеременно с Котляреком организовывал костры в летних лагерях и на экскурсиях.

— Можно попробовать, — буркнул председатель.

— А гитара? Ты что, без гитары будешь петь? — забеспокоилась Зоська. — Это ж никуда не годится.

— У меня есть гитара!

— Что? — спросил Котлярек, словно не расслышав. — Что у тебя есть?

— У тебя есть гитара? — удивился Витек Окуньский и подошел поближе. — Ты что-то загибаешь, братец, ведь у тебя никогда ее не было!

— Не было, а теперь есть. Что тут такого? — спокойно сказал Росяк, пожав плечами. — Я полгода копил деньги и наконец купил ее.

— Когда? — допытывался Окуньский. — Когда купил? Я ничего не знал.

— Да успокойся ты, Витек! «Когда», да «когда»… Потом будешь расспрашивать, нет уже времени на разговоры! — злилась Витвицкая. — Раз есть у него гитара, пускай мчится за ней домой. Да поживее!

— В самом деле, пусть Росяк летит за гитарой. И пусть поет.

— А прожектор? Кто будет обслуживать прожектор на балконе? Это не так-то просто, — вспомнил Пустецкий.

— У прожектора меня с успехом может заменить Окуньский, — предложил Росяк. — Витек, правда? А боковой и верхний свет любой может включать и выключать. Хотя бы и Котлярек.

— Ну, только не любой! — вознегодовал Котлярек. Он посмотрел на мальчиков и вдруг решился: — Ладно, пусть будет так. Окуньский возьмет на себя прожектор на балконе, Пустецкий заменит Окуньского. Росяк будет петь. Беги за гитарой! Чего еще торчишь тут?

— А мне не нужно никуда бежать, гитара здесь, со мной, — улыбнулся Росяк. Но тут же понял, что улыбка была совсем не к месту. На него посматривали как-то странно. А может, ему только почудилось? И он быстро добавил: — Ну, чего уставились? Я принес гитару с собой на всякий случай… Ну так как? Можно попробовать?

— Конечно! Пой! Не смущайся! — подбодрила его Витвицкая.

— Предусмотрительный ты, однако, если «на всякий случай» разгуливаешь по городу с гитарой, — заметил председатель.

Росяк не успел ему ответить: в эту минуту перед ним вырос Окуньский. Он был взбешен и едва сдерживался:

— Пойди-ка сюда на два слова!

— Постой, после поговорите. Слушай, Росяк, а почему ты не сказал нам об этой гитаре в начале репетиции? — спросил Сикора подозрительно. — Что-то ты крутишь, братец!

Росяк отвернулся от Окуньского.

— А чего тут крутить? — И хладнокровно объяснил: — Зачем мне было говорить вам раньше? Чтобы вы решили, будто я рвусь на сцену, да? Сейчас, когда вы сами велите мне петь, — дело другое. Могу и попробовать. Тем более Витек Окуньский уверяет, что Магда не придет!

— Что? — вскинулся Витек. — Я уверял, что Магда не придет? Я? Соображаешь хоть, что говоришь?

— Ты и в самом деле уверял нас в этом. А кто? Все же слышали! — сказал председатель.

А Доманский прибавил:

— Чего дурачком-то прикидываться?

— Вот именно, — подмигнул Росяк. Он медленно подошел к стульям и начал перекладывать лежавшие там пальто. — Я сегодня первый пришел, поэтому никто и не видел гитары. Здесь она лежит, под пальто…

Он вытащил гитару, повесил ее на шею и взял пару аккордов. Подкрутил одну струну, другую. Снова попробовал.

— Можно начать?

— Наконец-то все улажено, — громко радовалась Зоська. — А я уж боялась, что провалимся.

— Теперь тишина! Садитесь все! Послушаем, как у него получается, — командовал Котлярек. — Ты все куплеты знаешь?

Росяк легко вскочил на сцену.

— Знаю! Минуточку… Значит, так: я выйду из-за занавеса в темноте, меня не будет видно. Беру аккорды. Витек Окуньский осветит меня, и я начну… Верно я запомнил?

— Верно, — сказал Котлярек. — Начинаем!

Сделалось тихо. Росяк пел неплохо. Но заметно было, что он старался подражать Магде Новицкой — снижал голос там же, где она, в тех же местах делал паузы.

— Увы, это, конечно, не Новицкая… Но сойдет, правда? — шепнул Котлярек председателю.

«Что-то тут не так, — думал Окуньский. — Зачем он меня в это впутал? И я же в дураках оказался. Почему скрывал, что знает о Новицкой? И почему Магда сама не предупредила, что не сможет прийти? Что-то подозрительно хорошо он поет! Словно знал все заранее и успел подготовиться… Когда же он купил гитару? Даже мне не сказал… Друг называется! А ведь мы никогда ничего не скрывали друг от друга… Вернее, я не скрывал. А он? Кто его знает… Что-то тут не так… Но что именно?»