Принцесса Хелена, шестая дочь короля Густава - [7]

Воевода вдруг протянул руки к небу — и закружилась, заструилась полупрозрачная стена вокруг пятна света от факелов и ещё незажженного ритуального костра. Пройти её я не смогу, но вряд ли он боялся этого, его целью были даже не покорные ко всему и до чёрта измученные чухонские крестьяне. Главное сейчас — заставить разрозненный деморализованный стрелецкий отряд беспрекословно, отринув свою человеческую сущность, принести в жертву пятерых. Ему нужна совершенно беспрекословная зондеркоманда, которая не будет думать о себе, оставшихся семьях или ранах и боли. Собрать их он может только так, связав заклинанием и дав силу пятерых душ.

И что делать мне? Негнущимися пальцами я начал набирать номер Верховного. Зелёный индикатор передатчика горел издевательски жизнерадостно и ярко. На том конце долго не отвечали, но вот…

— Экселенц, непредвиденное осложнение: сейчас здесь принесут в жертву пятерых местных. Я предвижу, что это даст отряду, с которым мы схлестнемся в выборгском замке, значительное преимущество. По крайней мере на стражу Густава мне рассчитывать не придется — стрельцы после этого будут настолько сильны, что сметут её в миг.

— Кто у них главный сейчас там, где ты находишься? Ты знаешь его имя?

— Это Воевода Ярославский.

Экселенц на том конце провода замолчал. У меня было минут десять, пока Воевода развернет заклинание паралича воли, но надо было торопиться.

— Вольдемар, мальчик мой, — голос Экселенца звучал уж больно деловито, но обращение выдало его с головой. — Мы попытаемся сейчас, минуты через три, пригнать к вам автоматический патрульный бот. Но всё, что он сможет сделать — это незаметно нейтрализовать заклятие паралича воли массированным универсальным полем, которое накроет там всё в радиусе километра и отменит любые заклинания или техногенное воздействие. То есть он не добьётся своего, они останутся людьми. Но поле не помешает огню. И этому ублюдку тоже.

— А бот сможет снять силовое поле, которым он закрыл всё? Боже, Экселенц, осталось меньше пяти минут!

— Отставить панику! — рев Верховного взорвал мой мозг изнутри. — Сейчас поле начнет работать. Ты что, не изучал воздействие такого режима? Чёрт побери, в Информаторий загоню на месяц, безвылазно! — проклекотав, этот представитель расы ангелов быстро сказал: — Не знаю, что с тобой будет, но тесты — а их было немало — подтверждают, что люди просто садятся на землю в полнейшей прострации и отвращении к любого рода действиям. Может, для тебя это и не так, не в такой степени…

— Экселенц, выходит, либо у меня перед глазами сейчас появятся пять обгорелых заживо трупов, но стрелецкий десант не окажет такого дьявольского сопротивления, которого так хочет Воевода, и в Выборге у меня будет шанс, либо я сейчас кину мой единственный резервный паралитик в режиме неконтролируемого взрыва, может быть, проделаю брешь в этом дьявольском поле и попытаюсь убить как можно большее количество врагов. При этом, скорее всего, итоговой цели не достигну, Воевода меня проткнет чем-то острым, и тот же резервный бот доставит мою трепещущую душу с бездыханным телом пред ваши светлые очи. При таком варианте бедные чухонцы расползаются по углам и остаются в живых. Всё это возможно в случае крайнего, практически нереального везения.

Воевода наконец закончил рисовать узор на старых камнях римской дороги, и мизансцена убийства была передо мной как на ладони. Он вошел в круг света, и я ясно увидел его лицо. Я впился в него глазами, пытаясь на расстоянии разорвать ему глотку, но только усмехнулся собственным мыслям.

— Шеф, отзовите бот! Я иду…

— Нет, задание должно быть выполнено, и ты мне будешь нужен через два дня в Выборге, живым и здоровым. По крайней мере так записано в Сценарии, твое присутствие там задокументировано как минимум в трёх источниках. Извини, Вольдемар, не сейчас.

Меня вдавило в грунт, и я понял, что полевой генератор бота наконец начал работать. Двигаться я совершенно точно не мог, но то, что происходило передо мной, я видел ясно.

Воевода Ярославский, несмотря на непонятно откуда взявшееся сопротивление, всё равно двигался достаточно резво. Плевать он хотел на наш бот, он был природным, талантливым тёмным. Такая первобытная, дикая сила клокотала в нем, что даже мне стало страшно от увиденного.

Как скот, он запихнул по очереди внутрь кострища пятерых пленников, стрельцы при этом стояли в стороне совершенно апатично, придавленные и заклинанием паралича воли, и нейтрализующим полем бота.

Я заплакал от бессилия, от безразличия этого сильного темного монстра ко всему, который не ведал, по чьему приказу и ради какой цели он сейчас лишит жизни пятерых невинных. Следующие минуты мне врезались в память на столетия. Взяв в обе руки по факелу, он с какой-то торжественностью, медленно и уверенно, поднес пламя к засохшим еловым иглам. И взвился костёр, треском наполнив пустынную дорогу на километры вокруг.

В полной, абсолютной тишине люди внутри горели заживо. Они даже не двигались, завороженные пиковыми значениями универсального поля бота, бортовые огни которого я видел далеко наверху.

Через полчаса всё закончилось. Мне не хотелось вставать, хотя поле уже исчезло, и ничто не мешало уехать прямо сейчас. Отряд всадников давно скрылся за поворотом дороги, а я всё лежал, уткнувшись в ковер из засохших иголок, и не хотел подняться. Но меня ждал Выборг. Как всегда.