Принцесса где-то там - [26]

Он ухмыльнулся, и я увидела, что зубы у него маленькие, треугольные и растут в три ряда. Это существо никогда не было человеком.

Он пошел на меня. Я понимала, что бежать уже бесполезно, что я никогда не выберусь из этого тумана, и мне было очень жаль, что так получилось. Ну чего мне стоило задержаться в школе и дождаться, пока мама починит машину? Даже если бы этого пришлось ждать до самой темноты…

Конечно, в глубине души я понимала, что дядя Бэзил наврал. Что никаких волшебников не существует, что никто не в состоянии услышать мой зов, и что встречу с моим отцом он просто выдумал. Ну и потом, допустим, даже если бы он на самом деле существовал и был волшебником, даже если бы он пришел, какой бы с этого был толк? Что обычный волшебник может противопоставить древнему хтоническому злу, живущему в ливневой канализации уже сотни лет?

Пеннивайз протянул ко мне руку, его длинные белые пальцы изгибались во все стороны и были похожи на змей.

– Пойдем со мной, – почти пропел он. – Мы все летаем там, внизу.

И тут я услышала шаги. Это была неторопливая поступь уверенного в себе человека. Туман, как я уже говорила, скрадывал все звуки, но эти шаги он скрыть не смог.

И Пеннивайз их тоже услышал. Он отшатнулся от меня и посмотрел налево, туда, откуда шел звук.

Туман тут же рассеялся, и я увидела того, кто пришел.

Он выглядел как обычно.

Линялые голубые джинсы, потертая кожаная куртка, серые, видавшие виды кожаные кеды. Он был расслаблен, держал руки в карманах и не выглядел как человек, которому страшно до чертиков.

Как, например, мне.

– Убери руки от моей дочери, – сказал дядя Бэзил.

– Ты кто такой? – возопил Пеннивайз. – Откуда ты здесь взялся? Как сюда пришел? Никто не может приходить в мой туман без моего разрешения!

– Да? – удивился дя… папа. – Извини, я не знал.

– Ничего страшного, – сказал Пеннивайз. – Внизу много места, внизу хватит места всем.

Его руки удлинились, из пальцев выросли когти. Его рот стал наполовину лица, его зубы подались вперед. Он стал выше ростом и принялся бешено вращать глазами.

– Болеешь? – сочувственно спросил папа и вытянул в сторону правую руку.

С одной стороны, я испытывала невероятное облегчение от того, что не осталась одна. С другой же – мне было в два раза страшнее, потому что я втянула в эту историю дя… папу, и он пришел, ответив на мой призыв, но далеко не факт, что и он справится с воплощением истинного зла.

– Я был рожден в огне. Я упал с небес в столбе пламени, я спал под землей, когда эти поля заливало потоками магмы. Я старше этого поселения, – заявил Пеннивайз, из-за изменений в его челюсти его речь стала почти неразборчивой. – Старше, чем эти леса. Старше, чем эти горы. Я был свидетелем метеорита, который убил динозавров на этой планете, я…

– Ты слишком много говоришь, Танцующий Клоун, – сказал папа, и в его раскрытую правую ладонь прилетел топор. Тяжелый красный топор на длинной рукояти, такими обычно пользуются пожарные. Это было, как в кино про того белобрысого парня с молотком, не помню, как его звали… – Но слова дешевы, а виски стоит денег.

… только круче, потому что происходило на самом деле.

– Давай уже танцевать, – сказал папа и подмигнул мне. – Боб, стой на месте и закрой глаза.

Пеннивайз зарычал и бросился в атаку.

* * *

Если верить городским легендам, Пеннивайз охотится не только за людьми, но и за их страхами.

Страх подпитывает его, страх делает его сильнее. Я не сомневалась, что если бы папа был тут один, Пеннивайз уже умер бы с голоду, потому что уже стало очевидно – папа ничего не боялся.

Оставалась только я, и я старалась не боятся изо всех сил. Но как это сделать, если рядом с тобой твой настоящий отец, о встрече с которым ты мечтала столько лет, бьется с древней злой силой, погубившей уже не одну сотню людей?

Папа попросил меня закрыть глаза, и я его послушалась, но, конечно же, я подсматривала, и легче от этого не становилось. Я видела, как он дерется с Пеннивайзом, руки которого выросли до трехметровой длины. Я видела, как он борется с огромным пауком, как подрубает одну из его ног и ловко уворачивается от удара другой. Я видела, как он стоит в окружении оранжевых огней, ярких и тусклых одновременно, и как одним движением руки он заставляет их погаснуть.

Когда я закрывала глаза, становилось еще хуже, потому что я все равно слышала, что происходит. Крики, рык, удары, тошнотворный хруст, ровное дыхание моего отца и чавканье, с которым пожарный топор раз за разом вгрызался в инопланетную плоть чудовища. Незабываемые звуки, которые много лет преследовали меня в ночных кошмарах, после которых я просыпалась с криками и вся в поту.

Из-за которых я боялась ложиться спать.

А потом звуки кончились, и стало еще страшнее, потому что я не знала, кто победил. Логика подсказывала мне, что если бы победил Пеннивайз, я бы уже слышала его мерзкий голос и приглашение полетать там, внизу, но это был тот случай, когда рациональное мышление не помогало. Я так и стояла с закрытыми глазами, как мне казалось, целую вечность, а потом услышала голос своего отца.

– Не люблю клоунов, – сказал он.

Тогда я и открыла глаза.