Принцесса гарема - [4]

Торговец опять было протянул к ней руку, но она остановила его своим взглядом. Ее темный глаз метал молнии, а светлый источал холодный яд. Торговец попятился назад.

«Возможно, она сейдкона,[5] раз смогла остановить мужчину только взглядом?» – подумал Эрик. Затем девушка обратила свой взор на покупателей. Ее презрение разливалось по толпе волнами.

Она резким движением раскрыла свою паллу и позволила ей упасть на землю. Одежда мягкими волнами накрыла ее израненные ноги. Девушка подняла вверх свои бледные руки, но в ее жесте не было ни капли подчинения. Она сама позволила им на себя смотреть.

Эрик не смог не воспользоваться этим. На нее стоило посмотреть. От макушки до кончиков пальцев он не нашел ни единого изъяна. Конечно, византийцы предпочитали женщин с более круглыми формами, но треугольник светлых волос на ее лобке, несомненно, вызовет их интерес.

Он был вынужден признаться, что это вызвало интерес и у него самого.

Все его тело вдруг буквально потянулось к ней, но усилием воли он заставил себя опомниться. «Ничего хорошего из этого не выйдет», – сказал он себе.

Но тут девушка посмотрела ему прямо в глаза и задержала на нем свой взгляд на несколько секунд.

«Помоги мне», – почти беззвучно прошептала она на языке его родины.

Он почувствовал, что тонет в ее разных глазах. Все звуки рынка вдруг стихли вокруг. Он втянул в себя нежный весенний запах фьордов, услышал, как перекликаются галки в лесу, почувствовал дуновение снежного ветра – отголоски дома, который он никогда больше не увидит. Внезапно она наклонилась вперед, чтобы поднять паллу. Ее груди опустились вниз, и он почувствовал непреодолимое желание к ним прикоснуться. Она снова натянула на себя паллу и устремила свой взгляд вдаль с нарочитым равнодушием.

Грек, конкурент Хаука, немедленно повысил свою ставку. Когда торговец снова обрел дар речи, рука Эрика взлетела, чтобы поднять цену и обойти грека.

– Что ты делаешь? – изумился Хаук.

– Возможно, оказываю тебе услугу, – ответил Эрик, подавая сигнал, что увеличивает цену. Ставка тем временем среди покупателей поднималась все выше и выше.

– Уверяю тебя, она колдунья. Я спасаю тебя от ее проклятых чар. Разве ты не видишь, что эта женщина может принести мужчине большие проблемы?

– Порой мужчина вовсе не против такого рода проблем, – Хаук скрестил мускулистые руки на груди и, приподняв рыжие брови, посмотрел на друга. – Если она тебе самому понравилась, то так бы и сказал.

Но Эрик уже не слышал его. Он подобрался поближе к подмосткам, держась одной рукой за боевой топор, а другой, взвешивая кожаный мешочек с деньгами и пытаясь припомнить, сколько там осталось от платы за прошлый месяц.

Грек опять поднял цену.

Эрик искоса взглянул на него. Он видел его раньше во дворце. Евнух, без всякого сомнения. Почти все, занимающиеся делами процветания Византийской империи, принадлежали к «третьему полу». И хотя телосложением грек походил на человека, побывавшего в бою, Эрику почудилось, что он уловил запах духов. Он презрительно скривил губы.

Неужели грек пытался приобрести товар для своего хозяина? Маловероятно. Император был последователем Христа. Его императорское величество имел пару тайных любовниц, но не содержал гарема. Множество наложниц имелось только у тех, кто верил в Пророка и переселился на жительство в Миклогард.

– Одолжи мне свои византины, – шепнул Эрик Хауку, еще раз подавая сигнал торговцу. Хаук вложил свой кошелек в руку Эрика.

Девушка все так же смотрела вперед, как будто не обращая внимания на то, какие страсти кипят вокруг нее. На мгновение Эрику показалось, что ресницы ее задрожали, а взгляд затуманился. Она глубоко вздохнула, и ее глаза заметались по толпе, как две птицы в клетке. Однако она встрепенулась и снова устремила свой взгляд вдаль.

«Неужели даже сейчас она держит меня под властью своих чар?» – спросил себя Эрик. Хотя это уже не имело значения. На одно краткое мгновение, когда она взглянула на него, он почувствовал дыхание дома. Он хотел, чтобы это повторилось. Эрик кивнул торговцу и метнул яростный взгляд в сторону своего соперника.

Его глаза встретились с темными глазами грека. Тот взглянул на него с высокомерным снисхождением, с каким обычно смотрят на чужаков византийцы.

Всем своим видом они старались показать, как низко ставят варваров – так они называли всех людей, не относящихся к византийскому миру. Даже этот евнух, этот жалкий кастрат, этот полумужчина, считал себя лучше Эрика.

Грек снова щелкнул хлыстом, цена на девушку поднялась и стала больше, чем мог себе позволить Эрик, даже включая монеты Хаука.

Эрик бессильно наблюдал, как грек заплатил торговцу и подозвал человека с носилками. Евнух помог девушке забраться внутрь и сам последовал вслед за ней.

Покупатели вокруг Эрика разошлись, спеша в другое место, где предлагались на продажу самые лучшие образцы человеческой плоти.

– Зачем этому кастрату женщина? – спросил Эрик. – И почему именно эта?

– Кто знает? Эти греки для меня загадка. Полагаю, это тебе больше не нужно, – Хаук вырвал свой кошелек из рук Эрика. – Думаю, ты был прав насчет нее. Постоянная женщина приносит больше проблем, чем она того стоит. Пошли лучше попробуем удачи у маленьких танцовщиц в таверне у Ксенона, – с этими словами Хаук зашагал прочь от колоннады.