Принцесса Элли - [32]

— Какой Элеоноры? — рассеянно спрашивает принц Николас.

— Сестры Оливии, конечно же.

Наступает пауза, и я представляю, как он с любопытством отрывает взгляд от доски.

— Ее зовут не Элеонора.

— Нет? — удивляется ее величество. — Элоиза? Элизабет?

— Нет. И нет. Элли — ее полное имя. Просто Элли.

Как по мне, это имя ей идеально подходит. Сладкое, радостное слово. Созданное для шепота и поклонения.

Королева с этим не согласна.

— Хм. Как жаль.

Раздается щелчок мрамора по дереву, когда один из них передвигает фигуру на доске.

— В любом случае, — говорит королева Ленора, — каковы ваши планы в отношении Элли?

Николас вздыхает.

— У нас их нет. Она взяла перерыв на год; поможет Оливии, когда родятся дети.

— Две няни уже наняты, и Дворец проводит собеседования с другими прямо сейчас, пока мы разговариваем. Сколько, по мнению Оливии, ей понадобится помощи?

Похоже, Николас делает глоток чего-то — стакан издает звенящий звук, когда его ставят обратно на стол.

— Оливия не хочет нянь.

Наступает короткая пауза, а затем королева произносит одно слово, которое заменяет много предложений.

— Николас.

— Я знаю.

— Няня — это первый воспитатель ребенка. Первый уровень инструктажа о том, кто они такие, об их обязанностях, о том, как они должны себя вести.

— Я остро осознаю этот факт.

— Ожидается, что ваши дети будут посещать публичные мероприятия с раннего возраста. Носиться повсюду, как маленькие язычники, может быть, и приемлемо для Америки, но здесь такое поведение недопустимо.

Николас смеется.

— Давай сначала дадим им появиться на свет, а об их язычестве будем беспокоиться позже.

Но королеву это не забавляет.

— Ты должен поговорить с ней, Николас.

— Мы с Оливией разберемся с этим, — твердо отвечает принц. — В свое время. Тебе следовало больше сосредоточиться на игре. Шах.

Наступает тяжелая пауза, сопровождаемая быстрым шмыганьем носом.

— Вернемся к… Элли. В Абердине новый мэр.

Абердин находится на юге, второй по величине город в Весско.

— Джордж Фултон. Он молод, красив, и, судя по тому, что мне рассказывали, он прекрасный оратор. У него впереди светлое будущее. Было бы полезно заручиться его поддержкой, чтобы он был на нашей стороне в предстоящие годы. Я подумывала пригласить его во дворец на чай. И познакомить с Элли.

У меня внутри все горит — туго и неуютно.

— Сейчас не шестнадцатый век, бабушка, — сухо отвечает Николас. — Мы больше не заключаем политические союзы через брак. Шах.

— Да, спасибо, Николас, я знаю, какой сейчас год. Ты и твой брат еще не лишили меня разума. Пока.

— Однако, насколько я понимаю, он прекрасный молодой человек, — продолжает королева. — Из хорошей семьи. Уважаемый. Успешный. Не мешало бы их познакомить.

Особняк мэра в Абердине — это практически дворец, красивый и царственный. Именно в таком месте Элли следовало бы жить — со слугами, чтобы они выполняли все ее желания, с настоящей армией, чтобы защищать ее, и красноречивым мужчиной, который бы обожал ее. Да и какой мужчина не стал бы ее обожать?

Николас вздыхает.

— Хорошо.

— Превосходно.

Снова раздается звук перестановки шахматных фигур, и через несколько быстрых ходов королева торжествующе объявляет:

— Шах и мат.

Наступает молчаливая, напряженная пауза, а затем Николас заикается:

— Как… ты это сделала?

— Ты становишься слишком агрессивным, когда победа близка — упускаешь из виду все остальное. Это делает тебя уязвимым. — Слышится шуршание ткани, когда королева поднимается из-за стола. — Работай над долгой игрой, мой мальчик.

12. Элли. Месяц спустя

В жизни во дворце есть много удивительного. Комнаты — огромные, исторические, красивые, гламурные — лучше любой музейной выставки. Цветы — мили цветущих садов, полных растений, о существовании которых я даже не подозревала, и гигантские вазы, наполненные свежими букетами, расставленные в коридорах и на столах. Слуги — каждое утро, когда я просыпаюсь, в моей гостиной меня ждет поднос с чаем, моя кровать застелена, белье сложено без моей просьбы, и комнату убирают дважды в день.

Вот это жизнь.

Но есть и обратная сторона — быть среди элиты, которая, в отличие от меня, действительно живет во дворце.

— Сталкер? Что ты имеешь в виду, у меня есть сталкер? — спрашивает Ливви.

Мы в кабинете Уинстона. Он глава дворцовой охраны, и, насколько я могу судить, в этом он похож на Шер, у него только одно имя.

Нас собрали здесь — меня, Оливию, Николаса, Генри и Сару — для инструктажа по безопасности. Логан тоже тут, стоит у стены, за столом Уинстона. И мое сердце колотится, сбиваясь с ритма. Потому что в последнее время я почти не видела Логана. Если бы я была параноиком, я бы подумала, что он избегает меня.

— Сталкер не совсем тот термин, который я бы употребил, — говорит Логан. — Скорее… одержимый, которому ты не очень нравишься.

Николас сидит в кресле рядом с Оливией, держа ее за руку.

— Но почему я? — спрашивает она.

— Королевская беременность, как правило, приводит в бешенство всех сумасшедших, — отвечает Уинстон, седовласый, но солидный на вид мужчина.

— Сколько записок было отправлено? — спрашивает Николас.

— Это третья, — говорит ему Уинстон.

— С какой почты они приходят? — спрашивает мой шурин.