Принцесса Элли - [19]

Она придвигается ближе, кладет наши соединенные руки мне на живот, прижимая свое мягкое, податливое маленькое тело к моему. Мой член напрягается, шевелится.

Лежи, парень, говорю я дикому зверю.

— А теперь засыпай, малыш, — тихо говорю я. — С тобой все будет в порядке. Я рядом.

— И ты никогда не допустишь, чтобы со мной случилось что-то плохое, да?

Я закрываю глаза и снова сглатываю, чувствуя, как что-то незнакомое и безымянное сжимается в моей груди.

— Никогда.

Но минуту спустя, когда я бросаю взгляд на Элли, ее глаза открыты, она наблюдает за мной — радужка ее голубых глаз темнее и глубже в приглушенном свете комнаты.

— Ты всегда так делаешь, — шепчет она.

— Делаю что?

— Спасаешь меня.

Я улыбаюсь, совсем чуть-чуть.

— Я не против.

— Потому что это твоя работа? — спрашивает она.

— Да.

— И потому что, может быть, я тебе тоже немного нравлюсь? Совсем чуть-чуть?

Смешок царапает мне горло.

— Совсем чуть-чуть.

Она облизывает губы, ее глаза все еще пристально смотрят на меня.

— И, может быть, еще потому, что, когда ты спасаешь меня, мне кажется, что… я принадлежу тебе? Хоть самую малость?

Я знаю, что должен сказать, но не могу заставить себя сделать это. Она все равно этого не вспомнит. Поэтому я позволяю себе медленно провести кончиком пальца по ее прекрасному лицу, от виска к подбородку. Как будто я имею право прикасаться к ней. Как будто она принадлежит мне.

— Правильно, Элли.

Она со вздохом закрывает глаза. И они остаются закрытыми так долго, что я думаю, она заснула. Но вдруг ее сладкий голос раздается снова.

— Эй, Логан?

— Что?

— В один прекрасный день… Я тоже тебя спасу.

7. Логан. Семь месяцев спустя

Я припарковываю внедорожник рядом с домом по адресу, который дала мне Элли, — здесь находится ее новая квартира. Новый семестр, новая квартира, сказала она.

После свадьбы принца Николаса и Оливии их слава сильно повлияла на Элли Хэммонд. Теперь у нее есть преданная группа фанатов, и у ее сисек появился собственный аккаунт в Твиттере: @Elliesweettits — не особенно оригинально. Папарацци, готовые рыться в грязном белье, изо всех сил стараются поближе снять эту конкретную часть ее тела, когда выпадает шанс. Это выводит меня из себя — очень сильно. Не раз мне приходилось сдерживаться, чтобы не засунуть широкоугольный объектив в задницу фотографу.

После церемонии она осталась жить со своей сестрой и ее мужем — в пентхаусе презентабельной высотки, что сильно упростило обеспечение безопасности. Почему Элли хочет переехать — за пределами моего понимания, и почему она хочет переехать в ноябре, когда на улице холоднее, чем в морозильнике, это вообще для меня загадка.

Томми как будто читает мои мысли.

— Дом принца Николаса и твоей сестры нереально шикарен — скажи-ка мне еще раз, почему ты хочешь съехать?

Элли вздыхает.

— Хотите верьте, хотите нет, но с Николасом и Оливией не так уж легко жить. Они молодожены — глубоко, отвратительно влюбленные. Их роман похож на сказку, прямо там, наверху, как у Белоснежки с принцем. А я умру в одиночестве. Это угнетает.

— А мы, получается, гномы? — спрашивает Томми.

Я поднимаю руку.

— Я ставлю на Ворчуна.

Элли хихикает и открывает свою дверь, не дожидаясь, пока я подойду и открою. Ненавижу, когда она так делает. Я встречаю ее на тротуаре, в то время как Томми вылезает и встает с другой стороны от нее. Мы втроем смотрим на большое квадратное здание, которое станет новым домом Элли, милым домом.

Дом просто какой-то ненормальный. Отвратительный. Свалка. Если это место еще никто не проклял, то, черт возьми, давно пора.

— Ты уверена, что это то самое место? — спрашиваю я.

Элли визжит:

— Вот оно! Идеальное место, чтобы найти себя.

— Больше похоже на идеальное место, чтобы повеситься.

Она машет мне рукой.

— Ой, перестань дурачиться. Давай, бери коробки.

Мы забираем коробки из внедорожника и заходим внутрь. Там еще хуже. В коридоре пахнет мокрой псиной, а на втором этаже — унылая комната с бетонными стенами и облупившейся краской. Полы кое-где прогнили, а в большинстве шкафов на кухне отсутствуют дверцы. Проводка древняя и покрыта запекшейся смазкой, так что пожар случится не сегодня завтра.

И еще Элли не очень хорошо обращается со свечами.

Я ставлю свою коробку и тихо говорю Томми:

— Я поеду поговорю с принцем.

Он кивает.

— Прямо с языка снял.

Я показываю на Элли.

— Не оставляй ее одну.

Томми хихикает.

— В этом районе? Брат, я даже моргать не собираюсь.

Некоторое время спустя я в пентхаусе, сижу напротив Николаса в библиотеке.

— Это касается новой квартиры Элли. Вы видели ее?

Он ухмыляется.

— Она все говорила и говорила об этом вчера вечером за ужином. Она, кажется, очень рада обрести некоторую независимость.

— Но вы сами не видели это место? — напираю я.

Его руки перестают перекладывать бумаги.

— Нет. Но, судя по твоему тону, полагаю, что должен.

— Чем скорее, тем лучше.

Он встает со стула, и я следую за ним в гостиную, где Оливия просматривает документы для их нового благотворительного мероприятия. С тех пор как лорд Эллингтон купил рецепты пирогов матери Элли и продает их так быстро, как только могут работать компании по доставке, в кофейне больше их не подают. Вместо этого теперь там можно поесть горячее и сэндвичи и выпить горячего кофе любому, кто войдет. Гостей просят заплатить столько, сколько они могут.