Princeps Omnium - [98]
Другой способ — воплотить символ тройственности не в организме, а в каком-нибудь внешнем атрибуте. Таков трезубец — излюбленное оружие Сатаны. Дьявольские «вилы» отчасти производны от древнего трезубца Посейдона или Шивы, отчасти — от символов смерти (таких, как молот Хару). Христианами он воспринимался, как орудие, используемое в Аду для мучения проклятых. До XVII века православным монахам запрещалось пользоваться вилкой из за сходства ее с трезубцем.
Еще одно проявление многоликости характерно почти исключительно для иконографии Сатаны. Т. е. аналоги этой детали отыскать непросто. Речь идет о дополнительных лицах, открывающихся в самых неожиданных местах: на животе, груди, паху, спине, крупе, на сгибах конечностей… Что это значит? Какие могут быть аналогии? Аналогии находятся в чудовищах, олицетворяющих Хаос и существовавших раньше самого Космоса, таких, как шумерская Тиамат. По классическому описанию Тиамат нечто вроде многоголового дракона или гидры. Но часто воплощения хаоса представляются, как нечто аморфное и зубастое, пожирающее многочисленными ртами все попадающее на пути. Что-то вроде роя лангольеров. Словом, как неумеренная многоголовость, так и лики на нестандартных местах — это символ Хаоса.
И еще несколько мелких признаков:
Язык. Иногда попадаются изображения Дьявола, на которых он изображен с высунутым языком. Причем не с раздвоенным языком змеи, а с вполне обычным, человеческим. Тут трудно однозначно определить смысл этого штриха. Обычно в этом видят хищный, вампирический жест, иногда — эротический. Так или иначе, этот элемент нередко встречается в иконографии темных языческих богов. С высунутым языком постоянно изображается очаровательная шакти Шивы — Кали. Но тут с семантикой было все определено — в Индии высунутый язык был символом Раджа-гуны.[350] Бог солнца — Танатиу показывает язык со знаменитого ацтекского календарного камня (Как ни парадоксально, но в контексте ацтекской религии данный солярный бог скорее относится к клану темных богов). И другие его изображения не упускают эту деталь, как и изображения некоторых других богов. Одна деталь: высунутый язык Танатиу мог восприниматься, как кремневый или обсидиановый клинок, применяемый при жертвоприношениях — кормлении Солнца кровью. На эту мысль наталкивают сувениры, изготовленные из настоящих черепов, с такими клинками, вставленными между челюстями. Таким образом, в данном случае это вампирический символ. Постоянно «дразнятся» и полинезийские кумиры.
Хромота. Иногда портрет (или медицинская карточка) Дьявола наделялся таким физическим недостатком, как хромота. На поверхности тут, конечно же, лежит параллель с хромым Гефестом (Вулканом). Тем более что это не единственная параллель между ними. И причина этой детали, перенесенная с Гефеста, христиан более чем устраивала: у Гефеста это последствия травмы, полученной, когда раздраженный Зевс схватил того за ногу, отправил в неуправляемый полет к земле. При таких же обстоятельствах, мол, охромел и Сатана, штурмуя цитадель "небесного владыки". Но с другой стороны, подобные мелкие увечья символизируют тяжелый опыт, превышающий обывательские возможности. Носитель этого символа в драматургии — "человек со шрамом", много повидавший, много испытавший, черт знает, где побывавший и непонятно вообще, кто такой, может бандит какой-нибудь. Или одноглазый (одноногий) пират… Причем иногда это расплата за конкретную цель или следы суровой инициации. Тут можно вспомнить Одина, отдавшего глаз за мудрость и магию. Ну и, наконец, полное совпадение: месоамериканский бог Тескатлипока (примерно так его имя звучит на науа, майя же называют его Хурокан), персонифицирующий в этой части света архетип Сатаны, одноног. И то созвездие, что в Старом Свете считают ковшом Большой Медведицы, индейцы видели, как одноногую фигуру Тескатлипоки-Хурокана (кстати, майяский вариант этого имени стал интернациональным словом — "ураган").
К стыду европейской иконографии, в том числе и изображающей Дьявола, нужно заметить, что фигуры там обычно получаются статические, "торжественно напряженные", напоминающие застывшие статуи. Причем это отгостится как к карикатурам, так и к изображениям, выполненным "с любовью". Статуи, используемые католиками, ничем не лучше в этом отношении. Статичность христианского искусства наглядно подчеркивает соответствие его архетипу Deus'а. Причем на Руси, к примеру, существовал иконописный канон, отход от которого отнюдь не приветствовался. Таким образом, апологетами Deus'а запрещались развитие и творчество.
Конечно, есть и совсем иные образцы, например, многие гравюры Доре весьма динамичны, но это скорее удачные эпизоды, и уже XIX век. Интересно также сравнить изображения Сатаны и божьих ангелов, когда они изображены вместе. Ранние поделки, когда художники еще не владели техникой изображения динамики, мы не рассматриваем, там статичны все фигуры. Но если посмотреть, к примеру, на картину У. Блейка "Сатана перед престолом бога" (1820), то все персонажи там строго статичны, сидят они или висят в воздухе; сам же Сатана изображен бегущим и вообще очень динамичен. Обратите внимание: он обращается к Яхве,
