Принцами надо делиться - [7]

— Клодия?

Она повернулась в дверях.

— Да, леди Полина?

— Ваше платье. То ли я схожу с ума, то ли оно изменилось.

На ее губах появилась мягкая, почти материнская улыбка.

— Все в порядке. Принимать доминирующий цвет в помещении — особенность формы дворцовых горничных. Хорошую прислугу не должно быть видно. По-простому моих девочек называют «хамелеончиками». Я же сейчас просто главная горничная. Кстати, вы можете в любой момент позвонить, — она указала на украшенный бахромой шнур, — и к вам придет служанка.

— Ясно. Постараюсь задавать поменьше тупых вопросов.

— Лучше задавайте. Лишняя информация никому не вредит, к тому же вам надо освоиться.

Я мученически закатила глаза. На потолке застыли нарисованные нимфоподобные танцовщицы.

Меньше всего мне нужно здесь осваиваться.

Едва прокрутила в голове последние события, услышала стук в дверь. Отличненько, попробую еще с кем-нибудь наладить контакт.

— Леди Полина, к вам можно?

Я узнала голос.

— Заходи, Марко. Я одета.

Мальчик-паж мне нравился, потому что не внушал опасений, как все остальное в этом чудном мире. Однако меня поджидал очередной сюрприз. Если меняющее цвет платье еще входило в рамки разумного, то изменения, произошедшие в мальчике, были более внушительными. К бархатному берету плотно прижимались стоячие, как у собаки, уши!

— Ой, это кто тебе наколдовал? — Я аж на ноги вскочила от возмущения. Кто так ребенка изуродовал?

Паж слегка смутился:

— Никто. Я родился таким.

И неловко дернул пушистым хвостом. Хвостом?!

— Э… — Я с трудом продолжила разговор. — Извини, я тебя обидела?

— Нет, что вы. Я уже ко всему привык.

Возможно, я поступила невоспитанно, но все-таки, покорившись любопытству, обошла Марко кругом.

— Слушай, а тебе идет. Но в моем мире ты был как все, или я совсем слепая. Почему так?

— А я иллюзию наколдовал. Тяжело, но этому меня научили. У нас не принято ходить с хвостами, таких, как я, не очень-то любят, поэтому иногда приходится хитрить. Но это тяжело, — повторил он.

— Правда? Не могу представить, если честно. Я же не колдунья.

Мальчик грустно кивнул:

— Как будто разговариваешь с человеком и пытаешься сделать так, чтобы он не заметил, что у тебя есть голова.

Вот бедняга. Подстраивается под всяких расистов и страдает от этого.

— Марко, ты можешь меня не стесняться. Не надо иллюзий.

— Вы очень добры, миледи.

Хотя он старался держаться и не выдавать собственных эмоций, его хвост предательски завилял. Словно передо мной благовоспитанный ретривер, милый, как все щеночки.

— Я просто хотел узнать, как у вас дела. Нравится ли вам здесь? Не обижают ли?

Я села на дрогнувшую, как большое желе, кровать и похлопала по покрывалу, приглашая пажа присесть.

— Приземляйся, все тебе расскажу, — в этот момент у меня родилась многообещающая идея. — Только, пока не забыла, спрошу: за что невесту могут дисквалифицировать?

Марко сел. С опаской, будто боялся, что матрас его поглотит.

— Дисквалифицировать? — Он в задумчивости почесал переносицу. — Вам это не грозит.

— И все же?

— Если дева не чиста. — Мальчик деловито загнул палец.

Не ожидала, что собственная девственность так меня подставит.

— Если невеста позорит себя своим поведением, — загнул второй.

Нет, я морально не готова изображать из себя шлюху. И в драку не полезу — заклинания из «Гарри Поттера» меня не спасут.

— Если она сделала что-то ужасное. — Марко загнул третий палец и вновь погрузился в свои мысли. — Конюшню там подожгла, чтобы избежать конного состязания, или серьги у кого-то украла… Хм… Больше случаев не припомню.

— Ладно, не переживай. Мне и так у вас весело. Сначала меня похитил Ирвин…

Так-так-так. Я обязательно что-нибудь придумаю.

В итоге план мой оригинальностью не блистал.

Я всегда была хорошей девочкой. Не пила, не курила, стены непристойными надписями не разрисовывала. Бывало, в силу юного возраста шалила или вредничала, но никогда не совершала ничего уголовно наказуемого. И все же мне надо перебороть себя и пойти на преступление. Поджог конюшни — дело серьезное, только коняшек жалко, поэтому лучше придумать что-нибудь другое. Жертвы нам ни к чему. Думай, думай… О! Марко говорил, что одну дамочку убрали из списка участников за кражу сережек. Что мешает мне поступить так же? Кроме воспитания, разумеется. Ничего, переживу, это лучше, чем убивать королевских скакунов или вешаться на первого попавшегося мужика с воплем: «Возьми меня!» Несколько минут позора я перетерплю, главное, что меня вернут домой, а пропажу отдадут хозяйке. Всем будет хорошо.

Волнуясь, как перед сложным экзаменом, я бродила по коридорам и воровато касалась то одной двери, то другой. Заперто… Заперто… Я малодушно радовалась этому, так как оттягивала задуманное, и вот одна дверь наконец поддалась. Я обернулась — далеко меня занесло, но возвращаться нельзя!

Все, деваться некуда.

Вошла в маленькую, явно дамскую гостиную и повертела головой. Столько всего красивого! Беда в том, что ничего этого не утащишь. Подсвечник в виде оленя с ветвистыми рогами с виду казался невесомым, а на деле был как хорошая гиря. Диванная подушечка с кисточками подходила мне по весу, но, минуточку, это ж какой надо быть идиоткой, чтобы спереть подушку? В надежде на более весомую добычу я проникла в смежную комнату. Спальня! А это вход в гардеробную. Прекрасно, сейчас схвачу бусики или пару колечек и смоюсь.