Принц Зингары - [2]

Конна изводят нескончаемые приемы, церемонии вассальных присяг, нудная работа с бумагами и все остальное, что мой отец с оттенком презрения именовал «важными государственными делами», а Конан Канах предпочитал передавать большую часть означенных «дел» на верных соратников, сподвижников и советников. Признаться, я никогда не хотел бы стать королем — очень уж много забот и обязанностей, которые волей-неволей приходится блюсти. Вероятно, по прошествии некоторого времени Конн поступит так же, как и его отец: подберет нескольких умных и честолюбивых людей, способных не столько за страх и награды, сколько за совесть, трудиться на благо государства. Я бы и сам не прочь, но пока не вижу в себе способностей к управлению — мне гораздо ближе именно военная служба, чем скучное бумагомарательство в канцелярии.

Так, записи придется оставить до вечера – меня зовут! Судя по низкому рыкающему и очень недовольному голосу, это наш десятник, Равальд. Вначале пять десятков гвардии построили в одном из внутренних дворов замка — тридцать Драконов и еще два десятка из Полуночного отряда, называвшегося прежде Киммерийским. Конан, примерно двадцать лет назад набрал из своих сородичей «Дикую Сотню», где служили ненаследные младшие сыновья киммерийцев и родственных им по крови обитателей провинции Темра. Потом в варварский отряд стали принимать и нордхеймцев, которые, как ни странно, отлично сдружились со своими давними противниками — горцами. Чтобы никого не обижать, король запросто переименовал небольшой полк, назвав его общим для киммерийцев и нордлингов словом «Нордэк», обозначавшим сторону света, откуда набирались вояки варварского происхождения — «Полночь», или, по принятым на Океане традициям, «Север».

Сотник, вместе с разводящим караулы деционом, сменил охрану в жилом крыле дворца, вызвав заодно мое удивление — сегодня меня не отправили, как обычно, на стражу к покоям монарха, а выделили в пятерку, которой приказали «Ждать дальнейших распоряжений».

Из четверых гвардейцев я был близко знаком только с Гаем из Аттины и бароном Греем — они жили вместе со мной в одной комнате. Кстати, большинство Черных Драконов предпочитают обитать в городе, в своих домах или на хороших постоялых дворах, являясь в замок только на службу. Я же счел, что будет удобнее и спокойнее жить при самом дворце, который в юношеском возрасте был изучен от самого глубокого подвала, до верхних зубцов донжона. Можно считать, что замок короны есть мой родной дом, ибо матушка, госпожа Цинция Целлиг—Юсдаль произвела меня на свет именно здесь, на третьем этаже, в покоях отведенных королевскому библиотекарю.

Например, мой нынешний сосед, Гай Аттинский, родился в захолустном поместье Закатной Боссонии и оказался среди гвардейцев Черного отряда только благодаря исключительным качествам бойца: в седле с девяти лет, с тринадцати, вместе с отцом — мелким землевладельцем-дворянином — участвовал в отражении набегов со стороны Пущи Пиктов, и вообще являл собой образец спокойного, уравновешенного провинциала. Гай, не взирая на свои неполные восемнадцать лет вполне заслужил прозвище «Медвежонок» — не очень высокий (три локтя, семь пальцев), зато широченный и редкостно сильный — иные тридцатилетние мужи позавидуют. Заодно Гай обладал всем набором качеств не слишком образованного, но верного человека — честный в любых мелочах, в хорошем смысле недалекий, удивительно дружелюбный и флегматичный. Но если его вывести из себя… О! Тогда я не смогу поручиться за целостность шкуры противника Гая. Так вот, Гай в первые дни службы при дворе умудрился не менее полудесятка раз заблудиться в переходах и лестницах замка, а потом утверждал, будто обязательно сумеет найти тропку из самого трясинного болота или глухой чащи, но в каменном лесу Тарантии стоит лишь зайти за поворот — мигом очутишься в западне. Я с трудом научил его ориентироваться в замке, а в город Гай ходил только вместе со мной, не переставая удивляться огромности Тарантии.

Ничего, минует год-другой и он непременно освоится.

— Ротан из Юсдаля, Гай из Аттины! — наконец взревел сотник, поглядывая на пергамент с росписью караульной службы на грядущие сутки. — В личное распоряжение Его величества!

— Ничего себе, — одними губами выдохнул Гай. — Это с какой радости? Я ж короля видывал только издали…

— Тихо… — шикнул я. Посторонние разговоры в строю на парадном разводе чреваты наказанием. — Потом объясню.

Хотя, чего тут объяснять? Я, как приятель короля, частенько получаю приглашения от Конна отужинать в дружеской и небольшой компании — Конн поддерживает традиции отца и ее вечерами собирает в Белой гостиной нескольких друзей, чтобы за кувшинчиком вина и хорошей музыкой менестрелей отдохнуть от дневной суматохи. Единственно, в отличие от Конана, наследник предпочитает не буйную попойку с откровенно противозаконными последствиями (Конан зачастую подзуживал собутыльников пойти погулять ночью по городу. О последствиях таких прогулок я предпочитаю умолчать…), а спокойные посиделки в обществе прекрасных дам и знаменитых тарантийских стихотворцев. Однако, Конн и о делах не забывал.