Принц в наследство - [12]

— Какой праздник?

Мальчик удивленно выкатил глаза.

— В замке! Шествие, карнавал, фейерверк! Танцы, буфеты, а на воде парад! У моего брата есть лодка, мы всегда украшаем ее, развешиваем фонарики. В прошлом году мы даже приз получили за самую красивую лодку. А в этом году я не смогу с ним поплыть, я теперь работаю, хозяйка ни за что меня в этот день не отпустит… А там такая красотища!

Глава 16, в которой я наполнила ванну водой

Я наполнила водой допотопную ванну и, погружаясь в душистую пену, придирчиво проинспектировала свое тело. В общем, я осталась им вполне довольна, хотя и не отказалась бы от более упругих бедер и ягодиц, да и ключицы могли бы не так предательски подчеркивать мою худобу. Потом, уже лежа в благодатной пене, я взяла с умывальника ручное зеркало и всмотрелась в свое лицо. Странные здесь, в Шенонсо, зеркала! Парижские показывали мне малоприятную особу, а что в этом зеркальце, что в зеркале в магазине я выглядела неожиданно молодой и до безобразия счастливой. Но даже местные зеркала оставались бессильными против наглой сеточки у глаз и бороздки на лбу, хотя они каким-то образом ликвидировали уныло опущенные уголки рта и вернули губам цвет. Ничего, лоб прячет челка, глаза — предусмотрительно купленные “хамелеоны”, вот все и принимают меня за девочку.

А как же Леон? Ведь он видел и морщинки, и совсем не юное тело, как же он умудрился влюбиться в меня? Может, Зигрено прав, Леон решил, что я богатая безумная туристка и покупаю его услуги? В таком случае, он сильно просчитался, я бедна как церковная мышь, кроме учительского жалованья у меня ничего нет. А все его речи — выученные назубок цитаты из книжек, как по части истории, так и по части любви? Вечером он придет под предлогом научного интереса к сережке и предъявит счет за куртуазные услуги?

Нет, нет, ты бредишь, сказала я себе, ты боишься поверить своему чувству, ты считаешь себя старухой, недостойной любви. Катрин Бриссон, на тебя свалилось небывалое счастье, крепче держи его, береги, не потеряй, как свою сережку. Разве тебе было плохо этой ночью, разве ты не порхала сегодня, разве тобой не восхищались папаша Пешо и Зигрено? Да какое мне до них дело? Мне нужно, чтобы мной восхищался Леон, искренне восхищался!

Я вылезла из ванны, завернулась в гостиничный халат и легла в постель. Закрыв глаза, я подумала: хорошо бы открыть их и увидеть Леона. Я даже прорепетировала открывание глаз, но ничего, кроме чистенькой комнатки, не усмотрела. Я опять закрыла их, снова закружились мысли, но вдруг стали превращаться в облака, в волны, в цветы…

Глава 17, в которой меня разбудил стук в дверь

Меня разбудил стук в дверь. Не сомневаясь, что это Леон, я радостно воскликнула:

— Входите!

Но в номер деликатно заглянул Зигрено.

— Простите, не ожидал, что вы в постели. Извините еще раз, но уже половина восьмого, а мне хотелось бы кое-что сказать вам до прихода нашего ученого друга. Я жду вас на террасе.

Я вновь надела платье, старательно расчесала волосы и пожалела, что не догадалась купить косметику. Работая в школе, я давным-давно перестала ею пользоваться, а сейчас мне очень хотелось выглядеть попривлекательнее.

— Как вас освежил свежий воздух и сон, прекрасная Катрин! — восторгался Зигрено, вставая из-за столика. — Пыльные города не созданы для таких хрупких созданий, здесь, на природе, вы просто расцвели. Как жаль, что я не поэт!

— Спасибо, Гийом, вы все льстите, хотя здесь действительно очень хорошо. Так что вы хотели мне сказать?

— Только, пожалуйста, не подумайте, Катрин, будто я собираюсь упрекнуть вас в том, что вы рассказали музейщику про серьги и пригласили его для консультации. В ваших изысканиях вовсе неплохо воспользоваться услугами человека сведущего, профессионала, так сказать.

Я согласно кивнула.

— Но ведь как-то придется объяснять ваш интерес к изображению скачущего всадника. Вы об этом подумали?

— Почему бы не показать ему текст завещания и не попросить помочь нам? — наивно предложила я.

— Во-первых, узнав географические подробности, он может сам отправиться на поиски ваших вассалов, а, будучи человеком наверняка более сведущим в истории, он, без сомнения, опередит прекрасную Катрин и пожнет все лавры.

Я попыталась возразить, что, не имея всех семи фигурок, Леон не вправе рассчитывать на наследство, но Зигрено добродушно заметил, что музейщику вовсе и не обязательно некое физическое наследство, на таком материале он сможет написать ряд статей, да что там статей — диссертацию, монографию, сделать себе имя! Всех музейщиков вполне бы устроило, если бы на свете совсем не было потомков и наследников, которые отбивают у них хлеб и ученые степени, лишая возможности показывать за деньги чужие семейные реликвии.

На это я не смогла возразить, а Зигрено простодушно добавил:

— Во-вторых, Леон достаточно привлекательный мужчина. Я видел, с каким восторгом он смотрел на мою прекрасную Катрин, а мне совсем не хочется терять только что обретенную женщину моей юношеской мечты.

Вот с этого и начинал бы, подумала я, но сказать ничего не успела, так как на террасе вдруг появился Леон с корзиной винограда в руках. Он что-то весело сказал молоденькой официантке, отчего та чуть не растаяла, галантно поцеловал руку неизвестно откуда взявшейся хозяйке гостиницы, кокетливо воскликнувшей: “Вы все такой же проказник, Леон!” — и, приветственно улыбаясь, уверенно направился к нам.