Принц Персии. Пески времени - [2]

Собрав все силы, Дастан могучим рывком закинул Юсефа на крышу. Но водосточный желоб от этого подломился, и мальчик полетел на землю.

Он вскочил и бросился бежать, но было поздно. Со всех сторон его окружили солдаты. Спасения не было.

Капитан схватил мальчика и поволок его на середину рыночной площади. Тот брыкался и вопил, но вырваться не мог.

— Смотрите все, как царь карает тех, кто не проявляет почтения к его войску! — прокричал капитан.

Два солдата швырнули Дастана наземь и прижали его руку к отломанному водосточному желобу.

— Именем царя… — Капитан замахнулся мечом.

Вдруг по толпе пронесся ропот. Капитан поднял глаза и увидел — на роскошном черном жеребце на площадь въехал царь Шараман.

Царь, никем не замеченный, стоял в соседнем переулке и видел всю сцену с начала до конца. Теперь, когда он появился перед глазами своих подданных, все головы на площади низко склонились перед ним. Все, кроме одной. Дастан, выпрямившись, смотрел прямо ему в лицо.

— Разве ты меня не боишься? — спросил царь. Он не рассердился на маленького смельчака, скорее, ему стало любопытно.

— Боюсь, — кивнул Дастан. — Но раз уж мне суждено потерять руку, я хочу смотреть в глаза человеку, который отнимает ее.

Дерзость мальчишки не разозлила царя, а, наоборот, понравилась. В этом мальчике сочетались храбрость и благородство — два качества, которые Шараман ценил.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Дастан, ваше величество, — ответил мальчик.

— Кто твои родители?

Дастан отвел глаза, и Шараман понял, что мальчик — сирота.

В этот миг царь понял: Дастан, уличный мальчишка, в чьих жилах не было ни капли царской крови, может стать для него сыном, не имеющим видов на престол. Сыном, которому можно доверять. И он взял Дастана в свою семью, сделал его третьим сыном — истинным принцем Персии.

Глава вторая

Прошло двенадцать лет

Над пустыней бушевала пыльная буря. Огромные клубы песка застилали солнце, вихри рокотали, подобно грому. Однако это буйство стихии не было вызвано силами природы. Бурю создала иная сила, более грозная и могущественная, чем зной и ураган.

Вдруг из мглистой пелены выехала колонна всадников. У них над головами гордо реяли красно-золотые боевые знамена царя Шарамана. Колонна уверенно пересекала пустыню. Постепенно вихри пыли, поднятые копытами лошадей, стихли, открыв взорам бесконечные шеренги солдат и обозы с припасами, растянувшиеся насколько хватало глаз, от горизонта до горизонта.

Это было персидское войско.

От имени царя войском командовали его сыновья.

С тех пор как царь Шараман взял себе в сыновья юного Дастана, прошло двенадцать лет. Дастан и его названые братья повзрослели и стали мужчинами. В каждом из них воплотились разные, но одинаково важные качества славных правителей.

Вдумчивый Тас был олицетворением разума государства. Старший из сыновей, он должен был унаследовать отцовский престол. Подобно отцу, Тас усердно впитывал знания, необходимые для принятия мудрых государственных решений. Он старался быть рассудительным и во многом полагался на советы своего дяди Низама.

Горячий Гарсив воплощал в себе силу и мощь страны. Он понимал, что рано или поздно его призовут выполнять указы, которые примет, став правителем, его старший брат. Он стремился к боевой славе и всегда был готов обрушить свой гнев на врагов империи.

Пылкий Дастан был душой страны и народа. Он считался царским сыном, но при этом происходил из народа. Он командовал отрядом солдат, которые, подобно ему, выросли на улицах. Он любил своих воинов и любил своих братьев. Но больше всего он любил царя Шарамана, человека, разглядевшего в нем будущее величие.

Проделав долгий путь от Назафа, войско наконец пришло туда, куда направлялось. Солдаты стали разбивать лагерь, а три человека в богатых одеждах стояли неподалеку и обозревали окрестности. Еще никогда им не доводилось видеть такой удивительной страны. Широкая долина изобиловала пышной зеленью, а впереди, у горизонта, белели окутанные туманом горы.

А посреди этой долины стоял за высокими стенами величественный город Аламут.

Главным среди троих был Тас. Его роскошный халат золотился в лучах заходящего солнца.

— Этот город впечатляет даже сильнее, чем я думал, — тихо проговорил он. Слова его были восторженными, однако лицо выражало тревогу.

— Пусть не обманывает тебя его красота, — предостерег юношу его дядя Низам. Лицо старика было иссечено морщинами зрелой мудрости. — Этот город такой же, как любой другой. — Низам, как и подобает визирю, был обязан помочь наследному принцу сделать правильный выбор.

Третий из них, Гарсив, решительно поправил на груди черные доспехи. Глядя на Аламут, он не видел красоты этого города. Его мысли были только об одном: как выбрать наилучший путь для нападения.

— Мягкие страны рождают мягкотелых людей, — холодно заявил он. — Они вступили на путь измены и поплатятся за это.

— Может быть, — задумчиво ответил Тас. — Но отец дал ясно понять: нельзя трогать Аламут. Его считают священным городом.

Гарсив помрачнел.

— В последнее время отец больше занят молитвами, чем сражениями, — произнес он. — Боюсь, он теперь и сам не знает, что лучше для страны.