Принц на белой «оке» - [54]

— Ладно-ладно, только успокойся! Ты себя вообще видел? Такой бледный и худой, будто персонаж из фильма ужасов!

— Вот именно — персонаж! Знаешь, все эти годы я не жил, а существовал. Как герой нелепой кинокартины. Говорил заученный текст, играл роль, которая никак не влияла на сюжет. А на самом-то деле она оказалась важной! Только я, тупица, этого не понял! Нет — не хотел понимать! Ну что ж… Теперь все зависит от нее. Примет она это или нет… Ты звонишь?

— Звоню-звоню! Она не отвечает…

В кармане тихонько вибрировал мобильный, но Маша не шевелилась. Впервые ей не хотелось видеть Андрея. Впервые было наплевать на то, что он хочет ей сказать. Теперь, когда она решила окончательно порвать с прошлым, это прошлое самым наглым образом пытается снова ворваться в ее жизнь. А она хочет закрыть эту дверь! Закрыть на всевозможные замки, а ключи выбросить! Вычеркнуть ненужных людей из своей памяти, безжалостно и быстро, — говорят, так меньше болит. Так что пусть Андрей Гончаров останется за закрытой дверью. Там, где, по сути, и находился все это время, пока она сама ее не открыла…

— Может, ты все-таки скажешь, что случилось? — настаивала Вероника, но мужчина твердил свое:

— Мне нужно ее увидеть, поговорить с глазу на глаз. А там пусть она сама решает, как быть. Ладно, приду завтра. В какое время она обычно уходит на работу?

— По-разному. Завтра — в девять…

— Отлично. Тогда до завтра!

Маша прижалась к стене, опасаясь, что Андрей решит спуститься по лестнице, но, к счастью, он вызвал лифт. Как только кабина поехала вниз, Маша поднялась в квартиру. Не призналась Веронике в том, что подслушала разговор, но ясно дала понять, что больше ничего не хочет знать об Андрее.

— Наши пути навсегда разошлись, — так и сказала, прежде чем скрыться в комнате. Потом достала дневник матери и прижала его к груди. Слишком много боли на страницах. И эта боль отравляет не только ее, Машину, жизнь, но и все вокруг.

На следующее утро она намеренно вышла на час раньше обычного, чтобы избежать встречи с Андреем. Но вместо того, чтобы идти на остановку, завернула в лес, нашла подходящее место и… сожгла дневник. Правда, спички вспыхнули не сразу, пальцы не слушались; как бы она ни храбрилась, все равно на душе было тяжело. Казалось, она настолько сроднилась с этим дневником, что каждая завитушка проросла в сердце шипами.

«…Маша вырастет. Будет такой же хрупкой и нежной. Она не сможет защититься…» — взгляд невольно выхватил одну из строчек. Все, хватит. Сейчас она погребет под пеплом то, что не давало спокойно жить долгие годы.

Давным-давно пора это сделать.

Поднесла спичку к одной из страничек и в тот же миг изящные буквы поглотило пламя.

— Прощай, прошлое, — прошептала, глядя на яркий огонь, который жадно съедал каждую строчку, выведенную дрожащей рукой матери.

В этот момент в сумочке завибрировал мобильный. Вынув телефон, Маша вздрогнула, увидев, что номер скрыт, и, затаив дыхание, прочитала сообщение:

«Все только начинается».

Глава 17

Все только начинается.

Эта фраза крутилась в мозгу уже неделю. Значит, монстр по-прежнему наблюдает за ней, следит за каждым шагом, выжидает непонятно чего… И не лень же ему тратить на слежку столько времени! А может, он нанял нужного человека и получает о ней сведения, не выходя из дома? Так или иначе, но «папочка» не желает оставить ее в покое! И от осознания этого по телу бежали колючие мурашки.

Всякий раз, выходя из дома, Маша опасливо оглядывалась по сторонам: вдруг он где-то поблизости? Но тут же себя одергивала: «Ты же киокушин, чего тебе бояться?» Она не позволяла страху завладеть сознанием. Мучитель не сможет сломать ее волю, выбить из колеи, вызвать панику. Да, один раз ему удалось забраться в ее сознание и вывернуть его наизнанку, но теперь она готова, и будет сопротивляться до конца!

Сегодня так же решительно вздернула подбородок и бодро поспешила к остановке. Уже достала наушники, собираясь погрузиться в атмосферу любимых композиций, как вдруг услышала чей-то оклик. Обернулась и вздрогнула: в нескольких шагах стоял Андрей. Яркая листва за его спиной резко контрастировала с его внешним видом: бледное лицо, впалые щеки, покрасневшие от недосыпа глаза. Одет в серое невзрачное пальто и темные брюки, на худых ногах — остроносые ботинки. В густых волосах, которые трепал ветер, пробивалась седина. М-да, что-то неважно он выглядит…

— Здравствуй, Маша, — поздоровался каким-то бесцветным голосом. Взгляд у него был такой отчаянно-печальный, что ей стало не по себе. Поежилась и неохотно ответила кивком головы. А он продолжил:

— Наконец-то поймал тебя…

— А зачем искал?

— Хотел сказать тебе кое-что… Знаешь, я жалею, нет, я просто вне себя от злости из-за того, что так бездарно профукал свою жизнь! Да если бы я знал… Если бы я знал тогда, все сложилось бы совсем иначе!

— Сочувствую, — бросила холодно, не желая слушать эту бессмыслицу. — А теперь извини, мне пора, а то опоздаю на работу.

— Маша, подожди! Я же не сказал тебе главного…

Она раздраженно махнула на него рукой и бросилась к остановке. Ветер уносил его слова, да она особо в них и не вслушивалась. На ходу запрыгнула в отъезжающий автобус и облегченно выдохнула, когда двери закрылись. Забавно. Когда-то она бежала за прошлым, а теперь оно само преследует ее по пятам. Зачем? Почему не может оставить в покое? Сначала чудовище с приклеенными глазами, теперь Андрей. Еще и говорит что-то невразумительное, ведет себя странно и зачем-то ходит за ней! Впрочем, ей уже неинтересно, какие мысли бродят в его голове. Она хотела жить нормальной жизнью и больше никогда не оглядываться назад. Вместе с дневником сожгла и все воспоминания. А прошлое не желало отпускать.