─ Звучит так, словно он был невероятным человеком.
─ Да.
Василис сжал объятия и тяжело задышал.
─ Подумать только, как я был близок, чтобы потерять тебя.
─ Василис, думаешь, твоя мать была единственной отца?
─ Нет. Знаю, отец любил ее, но она не любила его настолько, чтобы жить. Кроме того, это было два века назад. Отец вспоминает о ней с нежностью и простил ей самоубийство, но он не сломлен, что случилось бы со мной, если я потерял тебя.
─ Мне нравится твой отец. Он не должен быть один. Надеюсь, он найдет свою единственную.
─ Несмотря на то, что отец верит в легенду, однако не думает, что где-то существует его спутница жизни. Печально, что он продолжает считать, что ему навечно быть одному.
─ Ты не верил в легенду.
─ Верно. Не верил, но все же влюбился в тебя. Отец никогда не позволит себе влюбиться. У него сильная воля и я боюсь, что у него получится не полюбить никого.
─ Где-то есть его единственная. Я знаю.
Его мягкий рык был заглушен волосами на ее макушке.
─ У моей амазонки сердце романтика.
─ У меня всегда была сердце романтика, просто я не верила, что найду свою любовь.
─ Ну это так. Навсегда.
─ Я все еще не могу поверить, сколько денег вы заплатили участницам, когда отменили соревнование. Я все еще чувствую вину за это.
─ Не тревожься, перестань об этом думать. Мы богаче, чем ты думаешь.
─ Не могу поверить, что мы вместе навсегда. Интересно, какой мир будет через пять столетий?
─ В одном я уверен точно. Моя любовь не изменится.
Александра улыбнулась ему.
─ Я люблю тебя, принц ликанов.
─ Я тоже люблю тебя, амазонка.
Он перевернул ее на спину, обнимая под собой, и до первого луча солнца приступил показывать, как сильно ее любит.
Конец
