Принц Хаоса - [12]

— Честно говоря, даже не знаю, — в раздумье ответила мать.

— Похоже, она заперта в нем, — заметил Сухьи. — Единственное, что она может — управлять этим телом, оказывая воздействие на его разум.

— Тело, которым управляет ти'га, выздоровело после болезни, но сознание его разрушено, — сказал я. — Ты думаешь, оно продолжает жить?

— Да, насколько я знаю.

— Тогда скажи мне вот что: если тело уничтожить, ти'га освободится или умрет вместе с ним?

— И то, и другое может случиться, — ответил он. — Но чем дольше она находилась в этом теле, тем более вероятно, что она будет уничтожена вместе с ним.

Я повернулся к матери.

— Ну вот тебе и конец ее истории, — сказал я.

Она пожала плечами.

— Я использовала ее, а затем освободила, — сказала она. — В конце концов, если будет нужно, всегда можно вызвать еще одну.

— Не делай этого.

— Хорошо я не стану, — согласилась она. — В этом действительно нет необходимости — сейчас.

— А если тебе покажется, что она появилась, ты это сделаешь?

— Мать должна заботиться о том, чтобы ее сын находился в безопасности, — независимо от того, нравится ему это или нет.

Я поднял левую руку, отогнув указательный палец в известном жесте, когда заметил у себя на запястье светящийся браслет — он казался почти голографическим воспроизведением плетеной веревки. Я опустил руку, убрав первоначальный вариант моего ответа, и произнес:

— Ты легко можешь догадаться о моих чувствах в данный момент.

— Я знала о них уже много лет назад, — ответила она. — Давай пообедаем вместе во дворце Савалла — через половину небесного оборота, когда небо пурпурное. Согласен?

— Согласен.

— Тогда до встречи. Всего хорошего, лорд Сухьи.

— Счастливо, Дара.

Она сделала три шага и вышла, как предписывал этикет, тем же путем, что и вошла.

Я повернулся и подошел к краю лужи, всматриваясь в ее середину и чувствуя, что мускулы моих плеч понемногу расслабляются. Сейчас я видел Ясру и Джулию, снова в башне Замка Четырех Миров, проделывающих какие-то магические операции. Затем их лица странным образом исказились, превращаясь, словно под воздействием какой-то жестокой правды, нарушившей четкость и красоту линий, в уродливые маски удивительных, ужасающих пропорций.

Я почувствовал руку на своем плече.

— Все это знакомые дела, — сказал Сухьи, — интриги, безумие… Ты думаешь сейчас о том, что материнская любовь иногда может оказаться не чем иным, как разновидностью тирании, не так ли?

Я кивнул.

— Некто Марк Твен сказал однажды, что нам позволено выбирать себе друзей, но не родственников, — ответил я.

— Я не знаю, что у них на уме, хотя у меня есть кое-какие догадки, — произнес он. — По-моему, самое лучшее, что ты сейчас можешь сделать — это отдохнуть и немного подождать. Я бы хотел побольше услышать о твоих приключениях.

— Спасибо, дядюшка, — ответил я. — Ладно. Почему бы и нет?

И рассказал ему остаток моей истории. В середине мы сделали перерыв и снова отправились в кухню для более основательного подкрепления, затем вышли другим путем на балкон, плывущий над лимонным океаном, чьи волны разбивались о розовые скалы и пляжи, под то ли сумеречным, то ли ярко-синим небом без звезд. Там я окончил свой рассказ.

— Все это более чем просто интересно, — наконец сказал он.

— О! Ты разглядел в этом нечто, на что я не обратил внимания? — удивился я.

— Слишком много вещей, над которыми стоит подумать, для того, чтобы дать окончательный ответ… Давай отложим это на потом.

— Хорошо.

Я перегнулся через перила, всматриваясь в волны.

— Тебе нужно отдохнуть, — сказал Сухьи через какое-то время.

— Я думаю, что да.

— Пойдем, я тебе покажу твою комнату.

Он протянул мне руку. Я ухватился за нее, и мы оба начали погружаться сквозь пол.

* * *

И вот я заснул, окруженный гобеленами и тяжелыми занавесями, в комнате, лишенной дверей, в Путях Сухьи. Видимо, она находилась в башне, — я слышал, как за стенами бушевал ветер.

Во сне я видел…

Я снова был во дворце Амбера, проходя вдоль сверкающего длинного Коридора Зеркал. Отблески света плясали на высоких зеркальных рамах. Мои шаги были совершенно беззвучными. Зеркала всех видов и форм, большие и маленькие, полностью закрывали стены по обеим сторонам коридора. Я шел, отражаясь в их глубине, появляясь, исчезая, возникая вновь…

Я задержался у высокого треснувшего зеркала слева от меня, в железной раме. Едва взглянув в него, я понял, что на этот раз вижу не себя.

Ошибки быть не могло. Из зеркала на меня смотрела Корал. Она была в блузке персикового цвета и на сей раз без глазной повязки. Трещина на зеркале разделяла ее лицо на две части. Ее левый глаз, насколько я помнил, был зеленым, на месте правого сиял Камень Правосудия. Оба, казалось, впились в мое лицо.

— Мерлин! — позвала она. — Помоги мне. Это все так странно… Верни мне мой глаз!

— Но я не знаю как, — ответил я. — Не представляю, что я могу сделать.

— Мой глаз, — повторила она, будто не слыша. — Силы Камня Правосудия повсюду вокруг меня, и мне холодно — так холодно! Это плохое место. Помоги мне.

— Я постараюсь, — сказал я.

— Мой глаз… — повторила она.

Я поспешно двинулся дальше.

Из прямоугольного зеркала в деревянной раме, с вырезанным на его основании изображением феникса, на меня смотрел Люк.