Примус - [11]
- Этого она еще не знает, - рискнул сказать Шурка.
- Но, надеюсь, догадывается, - брякнул и Филя в своей черед.
Все разговоры об одном. Местный стиль требует говорить не прямо, а намеками. И это вдохновляет еще больше, чем прямое порнословие.
Герой привык к своим ребятам, но такие разговоры ему скучны. К счастью, его и не подначивают: как не пристают любители к гроссмейстеру с предложением сгонять блиц.
- Теперь выпьем за наши желания! Как кто-то сказал: "Желаю - значит, живу!" - вступил снова Филя.
- "Думаю - значит, живу" - поправил Боря. - Декарт сказал. Cogito ergo sum.
- По-моему, он слишком умный! Среди нас затесался высоколобый. Уж не закончил ли он какой-нибудь ветеринарный техникум?! - возопил Женька, сам успевший защитить даже докторскую, прежде чем ушел в бизнес.
- Нет-нет, Боря не такой, - вступился Филя. - Мы тут все настоящие мужики, никто больше четырех классов не превысил!
Филя в доктора не успел, застрял в свое время в кандидатах.
До Бори дошло, что ребята шутят, и он только хмуро отмахнулся.
- Пока живу - желаю, - повторил Филя. - И всем желаю - желать. За это и выпьем.
- А женщины желают танцевать! - объявила Света. - С теми, кто не жрать сюда пришел.
- Потому что жрать у тебя, как всегда, нечего, вот танцами и прикрываешься! - закричал Женька.
- Нечего жрать! - поддержал и объевшийся Шурка. - Ну совсем нечего.
Отяжелевшая публика выбиралась из-за стола. Потянулись танцы.
Под медленную музыку партнеры висели подруга на друге, не в такт переставляя ноги. Герой выделил взглядом малокровную маленькую Арину - ее в общей манере вытанцовывал Женька. Оттеснил, значит, Шурку, который постарался, привел девочку в компанию.
Шурка между тем точно так же обжимал под предлогом танца мечтательную Томку, Женькину жену, - но обмен был явно неравноценен. Хоть Шурка и старался как можно нагляднее изображать себя сексуальным маньяком, все равно ясно было, что он не сам получает удовольствие, но наивно пытается досадить Женьке. А Женька ничуть не досаждался - он наслаждался пальпацией прелестей юной Арины, которая и в столь тесном общении сохраняла ореол невинности вокруг волнующе рахитичного бледного ее чела.
Подошел нетанцующий Боря.
- Обезьянник, - кивнул он на обжимающиеся пары.
Почему-то соглашаться с Борей не захотелось. Но и спорить было лень. Герой лишь дернул плечом.
- Прочитал - мое? - Боря не решился обозначить жанр своего сочинения.
- Да.
Можно было бы сразу выдать рецензию, но Герой нарочно не пускался в комментарии, вынуждая Борю расспрашивать дальше. Ведь тот, кто просит отзыва, невольно ставит себя в зависимую позицию.
- Ну и как тебе?
- Даже интересно, - снисходительно похвалил Герой. - Я, конечно, не большой знаток всей этой современной литературы, постсимволизм и сюрмодернизм, но не слышал, чтобы писали об идеях. Обычно о любви или убийствах, так я понимаю.
- Ну а сама идея? - не отставал Боря.
- Физикам, наверное, любопытно, а всем прочим - не знаю.
Объяснять Боре, что отказаться от блестящего открытия - полнейшая глупость, Герой не захотел. Боря начнет скучно спорить, а Герой не хотел спорить, потому что пришлось бы невольно выдать свои мечты - о научных доблестях, о всемирной славе.
В музыке наступила пауза, что должно было означать перетасовку пар. И точно, за спиной раздался низкий голос, так мало подходящий к детской внешности:
- А вы почему не танцуете?
Очень оказалось кстати, чтобы отвязаться от Бори:
- Бывает, и танцую, - снизошел он, не выдавая своего интереса к этой странной девице.
- Говорят, вы очень умеете. Даже Шурик сказал, хотя он никого не признает, кроме себя.
- Обо мне вечно что-то говорят, - отозвался он неопределенно.
- Да, говорят как-то особенно, - не сбивалась она.
И вдруг поспешно:
- Ой, пригласите меня скорей, а то опять этот трубадур полезет!
- Ладно, Боря, потом, - и Герой вдвинулся в толпу танцующих.
Герой старался не прижимать свою инициативную партнершу, но все равно поневоле натыкался на бедра ее и живот, и не мог не вообразить находящийся в центре золотой треугольник. Всегда волосы на треугольнике черные - в том числе и у блондинок, а тут он вдруг вообразил с чего-то, что у Арины треугольник золотой - рыжий. Хорошо, что он недавно разрядился по дороге, а то бы не удержался и похитил юную деву прямо посреди шумного бала!
- Почему - трубадур? - вспомнил он неожиданное определение, приложенное к Женьке.
- Ну как же: трубит все время. Громко и по-дурацки. - И она повторила медленно, в рассрочку: - Труба дур.
Герой подумал, что Арина говорит совершенно серьезно: понимает загадочное слово исключительно по созвучию. И даже не знает, что были какие-то трубадуры и менестрели.
Он замолчал и старался только избежать слишком тесных прижатий.
Но Арина старалась наоборот. Лицо ее было очень серьезно, выпуклое чело рахитичной девочки сверкало чистотой, и он подумал, что чувство юмора ей неведомо - что она доказала своим истолкованием слова "трубадур". И что с такой серьезностью она всегда идет прямо к цели.
И действительно, она посмотрела снизу вверх и сообщила как-то очень отчетливо, чтобы он не мог отшутиться:
В книгу писателя и общественного деятеля входят самая известная повесть «Прощай, зеленая Пряжка!», написанная на основании личного опыта работы врачом-психиатром.
«БорисоГлеб» рассказывает о скрытой от посторонних глаз, преисполненной мучительных неудобств, неутоленного плотского влечения, забавных и трагических моментов жизни двух питерских братьев – сиамских близнецов.
Михаил Чулаки — автор повестей и романов «Что почем?», «Тенор», «Вечный хлеб», «Четыре портрета» и других. В новую его книгу вошли повести и рассказы последних лет. Пять углов — известный перекресток в центре Ленинграда, и все герои книги — ленинградцы, люди разных возрастов и разных профессий, но одинаково любящие свой город, воспитанные на его культурных и исторических традициях.
В новую книгу ленинградского писателя вошли три повести. Автор поднимает в них вопросы этические, нравственные, его волнует тема противопоставления душевного богатства сытому материальному благополучию, тема любви, добра, волшебной силы искусства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В новом романе популярного петербургского прозаика открывается взгляд на земную жизнь сверху – с точки зрения Господствующего Божества. В то же время на Земле «религиозный вундеркинд» старшеклассник Денис выступает со своим учением, становясь во главе Храма Божественных Супругов. В модную секту с разных сторон стекаются люди, пережившие горести в жизни, – девушка, искавшая в Чечне пропавшего жениха, мать убитого ребенка, бизнесмен, опасающийся мести… Автор пишет о вещах серьезных (о поразившем общество духовном застое, рождающем религиозное легковерие, о возникновении массовых психозов, о способах манипулирования общественным мнением), но делает это легко, иронично, проявляя талант бытописателя и тонкого психолога, мастерство плетения хитроумной интриги.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.
«В этой книге я не пытаюсь ставить вопрос о том, что такое лирика вообще, просто стихи, душа и струны. Не стоит делить жизнь только на две части».
Пьесы о любви, о последствиях войны, о невозможности чувств в обычной жизни, у которой несправедливые правила и нормы. В пьесах есть элементы мистики, в рассказах — фантастики. Противопоказано всем, кто любит смотреть телевизор. Только для любителей театра и слова.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.