Приманка Минотавра - [25]

Поэтому, скорее всего, это было далеко не последнее моё путешествие. Меня передёрнуло — то ли от мыслей, то ли от холода.

Мы шли дальше. Крей снова продолжил рассказ, Крайя уточнила у него, уверен ли он, что его рассказ никому не мешает — видимо, Крае он успел порядком надоесть. На что Крей повернулся ко мне:

— Серая, тебе было интересно послушать про Тавра?

— Да, — машинально ответила я. И краем глаза заметила, как напряглась Аня, державшая Крея за руку. Возможно, ей не понравилось, что он спросил меня, а не её. Глупости. Вот зачем мне нужен этот историк-любитель? Ну ладно, даже пусть историк-профессионал. А главное, зачем я нужна ему? А учитывая, как он бережно помогал Ане спускаться по камням, этот вопрос был исключительно риторический.

— О! А здесь мы видим барельефы, посвященные Троянской войне… — продолжил свою лекцию рассказчик.

Зарисовка 19. Стихи

Анкин, 4 сентября 3340 года

Мы вышли минут через десять после Серой. Скиту, видимо, не терпелось поделиться со мной эмоциями, — иначе зачем, после моих многократных замечаний о любви к путешествиям в тишине, он снова начал разговаривать?

— Слушай, а у тебя с Серой же всё серьёзно?

— Я не хочу об этом говорить, Скит.

— Ну правда. Она тебе сильно нравится, да?

Я раздражённо повернулся к нему и, повысив голос, пояснил:

— Эта тема — закрыта. Навсегда. Ясно?

— Ясно, ясно, — он вздохнул. Вздохнул еще раз. Давит на жалость, явно. Но я всё же не выдержал:

— Ну, что? Что ты хочешь мне рассказать?

— Да мне просто запомнилась девушка из группы Серой…

Я промолчал, надеясь, что на этом наш разговор закончен. Если бы.

— Ты не запомнил её? Она такая… Она, правда, была с тем мужчиной, но ты сам понимаешь, что это на самом деле мало что значит, — он откашлялся, скинул гитару и запел:

— Твои чуть грубоватые черты

открыли совершенство красоты…

Как тебе?

— Музыка ничего, а вот стихи хромают, — я еле сдержался, чтобы не засмеяться. Наш герой-любовник действительно влюбился! — Попробуй что-нибудь менее пафосное и более простое.

Он задумался.

— Твои глаза — огонь во тьме ночной,

Мне снова освещают путь.

Позволь к тебе мне руку протянуть

И будь со мной.

— Скит, я не разбираюсь в стихах.

— Ну всё равно, как тебе?

— Вроде неплохо, но как-то у тебя с ритмом проблемы.

— Ничего ты не понимаешь, так и задумано!

Я промолчал. Надо было срочно перевести тему. Я не выдержу его стихов о любви.

— Слушай, а тебе не знакомы эти барельефы? — придумал я. — Кажется, про эти события и написана Илиада?

— Да нет, что ты. Илиада про… В общем, этого так не расскажешь. Слушай:

Пой, богиня, про гнев Ахиллеса, Пелеева сына,

Гнев проклятый, страданий без счета принесший ахейцам.

Много сильных душ героев пославший к Аиду,

Их же самих на съеденье отдавший добычею жадным

Птицам окрестным и псам…

Я вздохнул. Видимо, это судьба. Хотя я давно планировал ознакомиться с Илиадой, почему бы не сейчас? Особенно учитывая, что этот переход действительно один из самых безопасных…

Вокруг было тихо и очень красиво. Я всегда, когда проходил, восхищался этими барельефами; возможно, здесь не было зверушек и других опасностей именно чтобы «посетители» смогли без напряжения ознакомиться с ними. Мы снова встретили несколько встречных групп, они были испуганы, но на прямой вопрос про третью ответили, что там всё в порядке. А вот четвёртую все обходили. Одна из групп была большой — четыре человека, не считая проводника. Как выяснилось, двое из них присоединились к уже сформированной группе после того, как их проводник отправился разведывать четвёртую, и не вернулся. Странно, потому что их проводником была не кто иная, как Верия. Она, как и мы с Серой, была одной из лучших. И она не вернулась…

Так что её клиенты остались без проводника. За ней идти они не думали — слышали её полный боли и ужаса крик. Вскоре той же дорогой шла Скали с тремя клиентами, она и подобрала испуганных путешественников.

Я удивился: судя по их объяснениям, их должно было быть на одного больше. Они замялись, но ничего не ответили. Ладно, их дело, раз не хотят говорить.

Мы подошли к ключевой, когда Скит пел про противоборство, кхм, юридического мужа Елены и фактического.

— Тихо! — приказал я, и Скит, на удивление, сразу меня послушался.

Оттуда доносился шум драки. Что там могло происходить? Я же явно слышал, что там ничего особенного…

Разбойники? Но в Лабиринте я не встречал таких больших шаек, что могли бы напасть на группу из десяти человек. Драка внутри группы? Невозможно, они друг за друга горой стоят…

Оставался один вариант — зверушки. Но я не слышал ни рычания тигров, ни отрывистого лая волков… Пауки?

Раздумывать не имело смысла.

— Вперёд! — скомандовал я…

Зарисовка 20. Обнаженная сталь

Серая, 4 сентября 3340 года

Наконец, после долгих и зачастую нудных объяснений Крея, мы пришли на третью точку. Вопреки ожиданиям, здесь никого не было, даже главный костёр несколько дней как потух. Это сразу же меня насторожило, — насколько я помню, здесь было неплохое место для привала. В чём дело было сейчас?

Терпкий запах корицы обволакивал сознание, мешая думать. Я почувствовала на себя чей-то злой взгляд. Аня смотрела на меня, подкрадываясь ближе. В руках у неё был небольшой нож с резной рукояткой — наверняка подарок Крайи. Но из-за её медленной, кошачьей походки, я сразу поняла, зачем она ко мне идёт. И мгновенно выхватила открывашку.