Приманка - [25]

— Не может быть… Гили, ты не шутишь? Но там уже построена башня… и я видела бревна и камни.

— Не знаю, как он их доставляет, — ее высочество изучала какие-то описания, — но строительный лес там не растет. Зато имеются остатки древних строений и маяк. А когда-то там даже было пристанище пиратов. И герцог Дельгарский обязан держать на маяке смотрителя и гарнизон, для охраны острова и помощи проходящим судам.

— Наверное, это где-то внизу, — пробормотала я и обмерла, припомнив, что не стала загонять в башню Кыша.

— Ты что-то побледнела, — заволновалась принцесса. — Вели, что случилось?

— Кыш… я оставила его на улице. Род ничего не сказал про гарнизон.

— Идем к нему спросим.

— Подожди, никуда ходить не нужно, — припомнились мне настойчивые запреты магистра. — Он велел писать письма.

Уже через минуту к лорду дознавателю отправилась записка, и мы дружно притихли, ожидая ответа. Однако вместо письма заявился сам Танрод, и не порталом, а пришел как обычные люди. Попросил секретаря узнать насчет аудиенции и терпеливо сидел в его кабинете, пока важный и медлительный лорд Гармо прошествовал к двери, позвонил и попросил разрешения войти, а потом долго и нудно разъяснял, почему осмелился побеспокоить ее высочество. Но взглядом при этом успел проверить каждый уголок и каждую лежавшую на столе бумажку, не догадываясь, что Гили, услыхав звонок, с ловкостью мошенника спрятала и карту, и книгу указов.

— Просите, — важно кивнула секретарю принцесса, усаживаясь в свое кресло. — Мое высочество выслушает лорда Ледхара. И распорядитесь подать чай. Впрочем, пришлите ко мне горничную, я сама выдам ей указания.

Секретарь поклонился и так же медленно и важно удалился, и вскоре в дверях появился мой муж. Раскланялся со всей подобающей этикетом дотошностью, присел на край кресла и на минуту задумался, словно забыв, зачем он сюда шел и кто перед ним. Но я догадывалась, чем он занят, — проверяет надежность защиты. Наконец Танрод с облегчением выдохнул, стремительно прошел к окну, выглянул наружу и плотно задвинул шторы.

— Бетдино надоело играть в кошки-мышки. Сейчас он вместе со своими советниками сидит в приемном зале императора, ожидая аудиенции, и судя по парадной одежде, будет требовать немедленной свадьбы.

— Что? — пошатнулась Онгильена и начала стремительно бледнеть.

— Гили! — ринулась к ней я, обхватила за задрожавшие плечи. — Подожди, не волнуйся, мы что-нибудь придумаем.

— В крайнем случае украдем, — мрачно буркнул Танрод. — Но я хотел предупредить — постарайтесь не спорить и не злить его, ваше высочество. Иначе он потребует, чтобы свадьба была в крепости Бетдино, и охранять попросит цитадель магов, есть у него такое право. Вот тогда я ничем не смогу помочь. А если будете послушной, вам дадут несколько дней на сборы и разрешат пригласить несколько гостей. Герцоги Дельгаро и Дирзо с женами должны быть первыми в этом списке.

Послышался тихий звон, и Онгильена, белея, достала из своей золотой почтовой шкатулки послание. С первого взгляда были видны украшающие его вензеля и совершенно неуместные печати, и я поняла, что Танрод не зря так спешил. Значит, больше ничего сделать уже не мог.

— Его величество приказывает мне явиться в кабинет, — обреченно уронила руки Гили. — Сейчас сюда прибудет свита и отряд гвардейцев.

— Вот зелье, выпейте, — сунул ей в руку бокал лорд дознаватель. — А вот амулет, наденьте на шею и не снимайте ни на миг. Даже в купальне. Всё, мы уходим, не забудьте — нужно вести себя с достоинством, но не спорить.

— Держись, Гили, — поцеловала я ее и стряхнула повисшую на светлых ресницах слезинку. — И помни, мы с Луизьеной думаем, как тебе помочь.

Над дверью позвонил крохотный серебряный колокольчик, возвещая о появлении послов императора. Муж тотчас подхватил меня под руку, увлек в сторону:

— Пора.

ГЛАВА 8

Через миг я оглядывала незнакомую гостиную, по знакомому сочетанию ароматов лимона и мяты догадываясь, куда принес нас магический путь.

— Вели!.. — уже бежала от окна непривычно рыжеволосая дама, и сердце знакомо согрели забота и сочувствие, горевшие в голубых глазах.

— Тетушка!.. — ринулась я навстречу, но сильные руки мужа не отпустили, обвили стальным объятием, притиснули к крепкой груди.

— Родная… — В глухом рыке этого простого слова было столько нежности и боли, что я растерялась и даже испугалась, попыталась развернуться, но сумела лишь повернуть голову.

К моему виску тотчас прижались горячие губы, и Танрод, глубоко, как зверь, втянул ноздрями воздух, словно запоминая меня или признавая своей.

— Вели, не плачь, — гладили мое плечо добрые ладони Луизьены. — Идем, выпьешь чаю, успокоишься, потом поговорим. Мы тут уже кое-что придумали. Не волнуйся, не оставим нашу девочку этому коршуну.

— Да я в этом не сомневаюсь, — всхлипнула я, только теперь поняв, что заливаюсь безутешными слезами. — Но как ей пережить этот разговор? Как смотреть в глаза отцу, отдающему ее в заложницы, как потом требовать послушания от стражи, если сейчас ее отдают, как самую бесправную рабыню?

— Вот поэтому я буду рядом с ней, — поцеловав меня еще раз, сообщил Танрод. — А вы спокойно пейте чай, обдумывайте планы и не забывайте про мои возможности.