Прилив победы - [132]

— Отойди! — приказал он.

Валентин отпрянул в сторону, держа меч в одной руке и нож в другой. Щит он оставил притороченным к седлу. Аджатасутра даже не побеспокоился взять меч. Он был вооружен только кинжалом.

Наемный убийца отошел на один шаг, поднял колено к груди и выбил дверь. Как только она резко распахнулась, из внутреннего помещения фургона, опустив голову, бросился в атаку мужчина; лица его было не разглядеть в тени тюрбана. Он был без доспехов, одет только в обычные одежды и держал в руке короткий меч.

Меч Валентина начал подниматься и его удар обезглавил бы врага, но Аджатасутра внезапно крикнул «Стоп!» и этот крик остановил руку Валентина. Аджатасутра с легкостью увернулся от неумелого удара, схватил мужчину за одежду и врезал его телом по стене фургона, затем двумя короткими, быстрыми, безжалостными ударами отправил того в нокаут. Когда он уронил тело мужчины, стало возможным разглядеть лицо.

Валентин проглотил ругательство, которым собирался проклясть безрассудство Аджатасутры. Он смотрел на старика. Возможно, родственника. Скорее, судя по простым одеждам, старик был верным слугой. Быстрые действия Аджатасутры, сохранившего человеку жизнь, — и то необязательно, потому что бил наемный убийца все-таки по голове — не исключено, избавят их от проблем в будущем.

Внутри фургона кричала женщина. Валентин пригнулся и вошел, держа оружие наготове. Аджатасутра на мгновение задержался, чтобы оценить, как продвигается сражение между кушанами и йетайцами. Затем, тихо хрюкнув от удовлетворения, последовал за Валентином внутрь.

— Кушаны должны скоро закончить, — весело сообщил он. — Я думаю, что мы потеряли только четверых. Лучше, чем я ожидал.

Затем, увидев собранную позу Валентина, Аджатасутра напрягся. Он, на самом деле, не видел практически ничего, потому что ему мешал катафракт. Все, что мог разглядеть Аджатасутра, — это молодая служанка, скорчившаяся в одном дальнем углу и вопящая от ужаса. В то мгновение, когда его глаза встретились с ее, крик резко прекратился. Совершенно ясно, что ужас девушки просто вышел за пределы крика.

Скорчившись в другом углу, сидела одетая в дорогие одежды маленькая девочка. Дочь Шанги, судя по всему. Ее лицо было таким бледным, а глаза — такими круглыми, как бывает только у шестилетней девочки. Но в целом она, казалось, держала себя в руках. По крайней мере, она не кричала, как служанка.

Но что там перед Валентином? Аджатасутра никогда не видел катафракта настолько готовым к смертельной схватке — он был наготове, как мангуст перед боем с коброй. Очевидно — Аджатасутра не предусмотрел такую возможность — госпожа Шанга взяла с собой одного из самых способных воинов мужа в качестве личной охраны.

— Уводи его в одну сторону, — прошипел Аджатасутра на греческом. — Я зайду с другой.

Валентин начал что-то бормотать. Затем, подчинившись приказу Аджатасутры, он, нервно посмеиваясь, воскликнул:

— Хорошо! Ты решай, как с ним разобраться, ты гений!

Когда Валентин прекратил загораживать дорогу, Аджатасутра наконец смог рассмотреть весь фургон изнутри. Госпожа Шанга, полная седая женщина с некрасивым лицом, сидела на большом диване. Она держала на коленях и крепко прижимала к себе четырехлетнего мальчика.

Перед ней, ровно между матерью и Валентином, стоял последний из детей Шанги. Это был двенадцатилетний мальчик. Аджатасутра знал, что его зовут Раджив и что большой перерыв между ним и двумя младшими детьми вызван тем, что двое других умерли в младенчестве.

Но он не знал…

…хотя ему следовало предположить…

— Великолепно, — пробормотал Валентин. — Просто великолепно. Ты уводишь его в сторону, а я зайду с другой.

Внезапно катафракт выпрямился и резким — почти злобным — движением убрал меч в ножны. Мгновение спустя исчез и нож.

Теперь Валентин скрестил руки на груди и спокойно облокотился о стену фургона. Затем заговорил на ясном и четком хинди:

— Я один раз уже сражался против отца этого парня, Аджатасутра. И одного раза мне хватило на всю жизнь. Поэтому ты можешь убивать мальчишку, если захочешь. Ты можешь проводить остаток жизни, беспокоясь, не явится ли за тобой Шанга. Я не идиот.

Аджатасутра уставился на мальчика. Раджив держал в руке меч и стоял в боевой стойке. На самом деле очень умело, учитывая его возраст.

Конечно, уверенность парня не очень-то удивляла, теперь, когда Аджатасутра об этом подумал. В конце концов, он был сыном Раны Шанги.

Аджатасутра пытался придумать, как разоружить парня, не причинив ему вреда, когда Раджив сам решил его проблему. Как только Валентин закончил говорить, мальчик скривил губы. И это была очень взрослая усмешка.

— Если бы ты, бандит, на самом деле сражался против моего отца, то сегодня ты был бы мертв. — Двенадцатилетний мальчик плюнул на пол фургона. И это получился достаточно хороший плевок. Он произвел впечатление на Аджатасутру. — Только два человека выступали против моего отца в поединке и выжили, чтобы потом об этом рассказывать. Первым был великий Рагунат Рао, Пантера Махараштры. Вторым…

Он замолчал. Затем впервые после того, как Аджатасутра увидел мальчика, глаза Раджива утратили выражение опытного мастера меча, готового начать схватку в любую секунду и потому смотрящего на всех противников сразу, и остановились на лице Валентина.