Прилипалы - [4]

Поставив банку с пивом на стол, Гофф вскрыл конверт. Не улыбнулся, увидев лежащие внутри деньги. Быстро пересчитал пятьдесят стодолларовых купюр, сложил их в стопку и сунул в левый карман брюк. Посмотрел на белый прямоугольник, а потом поднял глаза к потолку и несколько раз произнес на память имя и фамилию, пока их не запомнил. Затем порвал белый прямоугольник на мелкие кусочки и, прогулявшись в ванную, спустил их в унитаз.

Он выходил из ванной, когда его позвала жена.

— Обед на столе.

— Сейчас приду.

— Все остынет.

— Можешь ты подождать одну минуту, черт побери, — прокричал он в сторону кухни и вернулся в кабинет. Достал справочник «Кто есть кто», открыл на нужной странице и прочитал короткую заметку о человеке, которого намеревался убить.

Глава 3

Дональд Каббин и выглядел как президент. Пусть не Соединенных Штатов, не мира, но профсоюза промышленных рабочих, штаб-квартира которого располагалась в Вашингтоне, а число членов колебалось в районе девятисот девяноста тысяч, в зависимости от того, кто проводил подсчеты.

По численности профсоюз Каббина уступал автостроителям и водителям грузовиков, но превосходил работников сталелитейной промышленности и машинистов. Поскольку первые два вышли из АФТ/КПП,[2] это означало, что он возглавлял самый большой профсоюз этого объединения.

Каббин стал президентом в начале пятидесятых годов, когда его избрали на этот пост после смерти Доброго Старика, первого президента и основателя профсоюза. Исполнительный совет профсоюза на специальном заседании назначил секретаря-казначея исполняющим обязанности президента до следующих выборов, проводимых каждые два года. Должность секретаря-казначея Каббин занимал почти шестнадцать лет, таская портфель за Добрым Стариком. После того как его назначили и.о. президента, он быстро понял, что новая должность ему очень нравится, а вокруг полным-полно желающих таскать за ним портфель. И потому он оставался на этом посту почти девятнадцать лет, пользуясь всеми полагающимися ему привилегиями, как-то: неуклонно повышаемое жалованье, составляющее на данный момент шестьдесят пять тысяч долларов в год, пенсионный взнос, который выплачивался из кассы профсоюза, практически неограниченный расходный счет, «кадиллак» с шофером, такой же большой, как у членов кабинета министров, и «люксы» в вашингтонском «Мэдисон», питтсбургском «Хилтон», нью-йоркском «Уэрвик», чикагском «Шератон-Блэкстоун», лос-анджелесском «Беверли-Уилшир».

За эти годы лишь дважды Каббину бросали вызов люди, желавшие получить его работу. Первый раз такое случилось в тысяча девятьсот пятьдесят пятом году, когда говорливый, пользующийся популярностью среди рядовых членов профсоюза вице-президент из Янгстоуна, штат Огайо, подумал, что уже созрел для более значительных дел и выставил свою кандидатуру на очередных выборах. Янгстоунский вице-президент получил поддержку и, главное, деньги от президента другого профсоюза, который иной раз совал нос в чужие дела. Вице-президент из Янгстоуна и Каббин схлестнулись в честной схватке, в итоге которой Каббин получил два голоса на каждый голос вице-президента. С тех пор, однако, он затаил зло на президента другого профсоюза.

В шестьдесят первом, когда он вновь встретился с оппозицией, Каббин был старше и мудрее, ему уже исполнился пятьдесят один год. На этот раз против него решил выступить человек, которого он сам же и нанимал на работу, — директор профсоюза по организационным вопросам, получивший диплом экономиста в университете Брауна, а затем поступивший дворником на завод в Гэри, штат Индиана, о чем он до сих пор вспоминал с ужасом. Экономист полагал себя представителем новой волны профсоюзных деятелей, интеллектом не уступающих администрации предприятий, а потому способных говорить с ней на одном языке.

Разумеется, Каббин мог уволить его. Но вместо этого позвонил в Белый дом. Неделей позже в половине седьмого утра директора по организационным вопросам разбудил телефонный звонок Бобби Кеннеди, который сказал, что президент хочет видеть его в должности заместителя государственного секретаря по иностранным делам. Немногие могли в тысяча девятьсот шестьдесят первом году отказать братьям Кеннеди, и уж конечно, не директор по организационным вопросам профсоюза Каббина. Тридцатишестилетний экономист чуть не обезумел от радости, услышав, что его призывают под знамена администрации. Позднее, после нескольких стаканчиков виски, Каббин не раз рассказывал своим приятелям, как похоронил оппозицию в Фогги-Боттом.[3] Он превосходно копировал и Бобби Кеннеди, и директора по организационным вопросам.

Большинство актеров обладает хорошей мимикой, и Дональду Каббину, возможно, следовало стать актером. Тем более, что актерами были и его отец, и мать, до того момента, как их передвижной театр обанкротился в Янгстоуне в тысяча девятьсот десятом году. Отцу Каббина пришлось браться за первую попавшуюся работу. Так он попал на сталеплавильный завод. Предполагалось, что он проработает там до рождения сына, но шесть месяцев спустя, с появлением на свет Дональда, появились и новые долги, так что Брайант Каббин так и остался на сталеплавильном заводе, пока не умер от пневмонии в тридцать втором году, когда администрация временно закрыла завод. Сыну его тогда только исполнился двадцать один год.