Прилипалы - [36]

Бун знал, что письмо написано одной машиной и подписано другой, но оно выполняло свою роль. Увидев письмо на стене гостиной, некоторые приходили к неверному выводу, что мистер Бун немного наивен, даже простоват, а потому проявляли беззаботность в их общих делах, к немалой для него выгоде.

— Конечно, слоняясь по улицам Нового Орлеана, я и подумать не мог, что получу письмо от президента Соединенных Штатов.

Хармс понимающе кивнул, подумав при этом: не вешай мне лапшу на уши. Плевать бы ты хотел на письмо, подписанное хоть Иисусом Христом, если б не знал, как заработать на этом доллар-другой.

— Я несколько раз встречался с его братом, — как бы между прочим заметил Хармс, показывая, что каким-то боком связан с убиенными королевскими особами.

— Хороший был человек.

— Хороший, — согласно кивнул Хармс.

— А не присесть ли нам, — Бун указал Хармсу на кресло, а сам подошел к буфету из красного дерева. — Я бы что-нибудь выпил. А вы?

И, не дожидаясь ответа Хармса, нажал кнопку. Буфет раздвинулся, открывая бар с раковиной, холодильником, двумя дюжинами бутылок и фужерами, стаканами, рюмками всех размеров.

Ловко, подумал Хармс. Я, естественно, потрясен, чего от меня и ждут.

— Шотландское со льдом.

— Мой любимый напиток, — кивнул Бун, хотя отдавал предпочтение бербону.

Пока Бун наливал виски, добавлял воду и лед, Хармс оглядел гостиную. Смотреть есть на что, подумал он. Немало сюда вбухано денег и времени, чтобы придать гостиной элегантный, законченный вид. Преобладали черный цвет и все оттенки коричневого, от кофе с молоком до темного янтаря. Бронзовый потолок, стены, затянутые светло-коричневой материей, два черных кожаных дивана у камина, каминная доска из коричневого мрамора. А может, из дерева, подумал Хармс. Он знал итальянцев, деревянные поделки которых внешне не отличались от мрамора.

Три окна, выходящие на Мидуэй, окаймляли темно-коричневые бархатные портьеры. Над камином висела гравюра: уличная зарисовка во Французском квартале Нового Орлеана. Стулья и кресла были обтянуты табачно-коричневым ситцем. У стены стоял столик орехового дерева, как показалось Хармсу, сработанный пару веков тому назад. На нем — бронзовая ваза с хризантемами.

А рядом с дверью, ведущей в другие комнаты, на стене белело письмо Кеннеди в простой черной рамке. Единственное светлое пятно во всей гостиной, подумал Хармс. Наверное, по замыслу Буна, это что-то должно да значить.

Когда Бун направился к нему с полными стаканами, Хармс отметил, что не так уж часто ему доводилось видеть таких черных негров. Черное, как эбеновое дерево, лицо Буна прекрасно гармонировало с заметно тронутыми сединой короткими курчавыми волосами. А начавший расти животик умело скрывала жилетка. Хармс неплохо разбирался в одежде, так что отдал должное прекрасно сшитому костюму из тонкой серой шерсти, стоившему никак не меньше четырехсот долларов. И решил, что обязательно спросит у Буна адрес портного.

— Вот о чем я думаю, — Бун протянул Хармсу высокий стакан. — Как получилось, что мы никогда не встречались?

— Мы редко бываем на людях, — ответил Хармс. — Если я не в разъездах, мы с женой предпочитаем сидеть дома.

Бун понимающе кивнул.

— Да, чем старше становишься, тем меньше выходишь в свет. Разумеется, в мире политики без общения не обойтись. А вы, как я догадываюсь, хотите поговорить со мной о политике.

Как ненавязчиво перешел он к делу, отметил Хармс.

— Вы абсолютно правы, — и отпил виски.

Хорошее виски, не дешевле двенадцати долларов за кварту.

Бун широко улыбнулся.

— Должен признаться, вы меня разочаровали.

— Почему?

— Я-то надеялся, что вы пришли ко мне застраховать свою жизнь, все решив и обдумав, так что мне осталось бы лишь дать вам ручку.

«Да он без мыла в жопу влезет», — подумал Хармс.

— Раз уж вы упомянули о страховке, должен признать, что она очень меня интересует.

Бун кивнул, вновь улыбнулся.

— Знаете ли, в вашем возрасте я тоже начал задумываться о том, чтобы застраховать свою жизнь.

— Меня больше интересует страховка в политике. Я бы хотел узнать, можно ли застраховаться на случай выборов.

Бун бесстрастно смотрел на него.

— Я слышал, что вы в этом деле крупный специалист.

Бун по-прежнему молчал.

— Разумеется, мы готовы заплатить за советы и консультации.

Бун смотрел на молодого человека и думал о том, что он прошел немалый путь, прежде чем смог надеть этот костюм цвета слоновой кости.

— А откуда вы родом? — спросил он из чистого любопытства.

— Из Алабамы. Я родился в маленьком городке, который называется Силакауга.

— Симпатичное название.

— Название — возможно, но не сам город.

— Силакауга — это индейское слово?

— Должно быть.

— И что оно означает?

Хармс блеснул белозубой улыбкой.

— Я забыл поинтересоваться.

Бун улыбнулся в ответ.

— Так сколько, мистер Хармс, вы готовы заплатить за мои советы и консультации?

Хармс какое-то время изучал содержимое стакана.

— Мы готовы платить по текущей ставке.

— Текущая ставка — пять тысяч.

— Я уверен, что богатый кандидат с денежным деревом с радостью заплатил эту сумму, мистер Бун, но я представляю бедного кандидата, который может рассчитывать лишь на доллары и четвертаки, собранные простыми рабочими. Времена сейчас тяжелые, и мы не сможем заплатить больше двух с половиной тысяч.