Прилипалы - [20]

— При нашей последней встрече, Дон, вы назвали Губерта Хэмфри вышедшим в тираж политиком. Теперь многие члены профсоюза говорят о вас то же самое. Они утверждают, что вы потеряли связь с массами. Почему?

— Это говорит только один человек, Джек. Тот самый, кто хочет занять мое место. Рядовые члены профсоюза придерживаются прямо противоположного мнения.

— Я справился у двух-трех чикагских букмекеров, и они сказали, что готовы принимать ставки в соотношении восемь к пяти на то, что вас не переизберут.

— Я бы на вашем месте поставил на пять, Джек. Разве вам не нужны лишние деньги?

— Давайте вернемся к утверждению, что вы теряете связь с массами. Вы состоите в нескольких закрытых клубах, не так ли?

— Я состою в некоторых клубах. Но не знаю, сколь они закрытые.

— Но не все могут стать их членами, так?

— Не все и хотят.

— Вы принадлежите к вашингтонскому клубу, который называется «Федералист-Клаб», не так ли?

— Да.

— Разве его не называют самым закрытым клубом Вашингтона?

— Я ничего об этом не знаю.

— Много ли членов вашего профсоюза состоят в нем?

— Думаю, что нет.

— Они могут вступить в клуб, если захотят?

— Если их пригласят и они смогут оплатить вступительный взнос. Я иной раз думаю, что и мне это не по карману.

— Вы сказали, если их пригласят?

— Да.

— А кто состоит в «Федералист-Клаб»?

— Политики, государственные чиновники, деятели культуры, ученые.

— И бизнесмены?

— Да, конечно. И бизнесмены.

— Крупные бизнесмены, не так ли?

— Хорошо. Крупные бизнесмены.

— И каждого должны пригласить?

— Да.

— Вас тоже приглашали?

— Да, приглашали.

— То есть вы не напрашивались на приглашение?

— Нет, не напрашивался.

— Нет?

— Нет.

— У меня есть копия вашего письма некоему мистеру Ричарду Гаммеджу. Мистер Гаммедж президент «Гаммедж интернейшнл». Вы слышали о мистере Гаммедже и «Гаммедж интернейшнл»?

— Да.

— Разумеется, слышали, поскольку «Гаммедж интернейшнл» принадлежит половина Кливленда и больше тридцати тысяч членов вашего профсоюза работают на заводах этого концерна.

— Я знаю мистера Гаммеджа.

— Конечно, знаете. Причем достаточно хорошо, чтобы обращаться к нему по имени.

— Я ко многим обращаюсь по имени.

— Естественно, Дон, и не только вы. Так вот, в этом письме вы называете мистера Гаммеджа «Дорогой Дик».

— И что?

— Я хочу зачитать один абзац. Только один. Из вашего письма Ричарду Гаммеджу, начинающегося со слов «Дорогой Дик».

— Зачитывайте.

— Но прежде я хочу упомянуть о том, что мистер Гаммедж один из ведущих участников ваших переговоров с промышленниками о заключении нового трудового соглашения. Это так?

— Да, он участвует в переговорах.

— А может, не просто участвует, а возглавляет представителей промышленников?

— Я же сказал, он участвует в переговорах.

— Но разве не он ведет переговоры? Вы — со стороны профсоюза, он — от промышленников? Можно ведь сказать и так?

— Можно.

— Попросту говоря, в конце концов вы и мистер Гаммедж решаете, какой будет зарплата членов профсоюза на срок действия очередного соглашения.

— Вы сильно все упрощаете.

— Но в чем-то я прав?

— В самой малости.

— Так вот что вы пишете в письме, начинающемся со слов «Дорогой Дик»: «Я навел справки и теперь могу гарантировать, что отказа не будет, если ты и Артур вновь предложите мою кандидатуру. У меня нет ни малейшего желания вновь ставить вас в неловкое положение. На этот раз никто не будет возражать против моего приема в клуб, а ты знаешь, сколь много это для меня значит». Это ваши слова, Дон?

— Я не помню, что писал такое письмо.

— Не помните? Так вот, третьего сентября тысяча девятьсот шестьдесят пятого года, согласно архивам «Федералист-Клаб», вы стали его членом по рекомендации мистера Ричарда Гаммеджа и мистера Артура Болтона. На общем собрании членов клуба вы получили один черный шар, и четвертого сентября секретарь клуба послал вам приглашение войти в «Федералист-Клаб». Здесь я должен добавить, что мистер Артур Болтон — главный юрист «Гаммедж интернейшнл». И еще. Впервые ваша кандидатура, согласно тем же архивам «Федералист-Клаб», была предложена девятого января теми же господами и не прошла, получив три черных шара при проходных двух. Не хотите ли высказаться по этому поводу?

— Да о чем тут говорить?

— Ну, вы представляете себе, почему в первый раз вас прокатили?

— Наверное, я кому-то не понравился. Не все же меня любят.

— Но почему вы хотели стать членом клуба, в котором вас не любят?

— Таких набралось всего трое.

— И вы попросили мистера Гаммеджа и мистера Болтона вновь предложить вашу кандидатуру?

— Да, похоже, что попросил.

— Почему их?

— Потому что они были членами клуба.

— Они ваши друзья?

— Да, полагаю, что да.

— Другими словами, вы обговаривали условия трудового соглашения, от которых зависит зарплата членов профсоюза, с вашими друзьями? Интересная ситуация, знаете ли.

— Наша дружба не имеет ни малейшего отношения к переговорам.

— Ни малейшего?

— Совершенно верно.

— Понятно. То есть, когда начнутся переговоры по вашему новому трудовому соглашению, насколько мне известно, они намечены на следующий месяц, и вы сядете за один стол с мистером Гаммеджем и мистером Болтоном, они будут для вас просто промышленниками, а не близкими друзьями, у которых вы в долгу за то, что они рискнули своей репутацией, второй раз предлагая вашу кандидатуру после того, как в первый вас прокатили на вороных?