Прикосновение теней - [44]

— Разве твоя армия не отправится с нами? — спрашиваю я у Дэррока, когда мы выходим из пентхауса.

Ночь ясная и холодная, небо усеяно звездами. За день растаял снег, и мостовые, для разнообразия, высохли.

— Охотники не выносят представителей низших каст.

— Охотники?

— А как ты собираешься искать «Синсар Дабх»?

Я уже ездила на Охотнике — с Бэрронсом, в ту ночь, когда мы пытались заблокировать Книгу тремя из четырех камней. Интересно, знает ли об этом Дэррок? Учитывая то, что его Зеркало спрятано у черного входа в «КСБ», сложно определить, что именно ему обо мне известно.

— А если мы найдем Книгу сегодня?

Дэррок улыбается.

— Если ты найдешь ее для меня сегодня, МакКайла, я сделаю тебя своей королевой.

Я внимательно его оглядываю. На нем дорогая одежда — твидовый костюм от Армани, кашемир и кожа. С собой он ничего не взял. Значит, ключ к слиянию с Книгой — это просто знание? Ритуал? Руны? Объект Силы?

— Ты взял все, что поможет нам с ней слиться? — как будто между делом спрашиваю я.

Дэррок смеется.

— Ах, так сегодня будет лобовая атака! И в таком-то платье, — тянет он шелковым голосом. — А я надеялся на соблазнение.

Я беспечно пожимаю плечами и так же беспечно улыбаюсь.

— Ты знаешь, что меня интересует. Я не считаю нужным притворяться. Мы то, что мы есть, ты и я.

Ему нравится, что я отношу нас к одной категории. Я вижу это в его глазах.

— И кто же мы, МакКайла? Что мы такое?

Дэррок поворачивается по сторонам и отдает резкую команду на незнакомом языке. Один из Невидимых Принцев появляется, слушает, кивает и исчезает.

— Те, кто выживает. Те, кто не потерпит чужой власти, поскольку сам рожден править.

Дэррок вглядывается в мое лицо.

Ты действительно в это веришь?

Улица остывает, а мой плащ внезапно покрывается крошечными кристаллами черного льда. Я знаю, что это значит. Королевский Охотник материализуется над нами, черные кожистые крылья рассекают ночной воздух. Мои волосы треплет ледяной ветер. Я смотрю вверх, на чешуйчатое брюхо представителя касты, специально созданной для уничтожения ши-видящих.

Огромный сатанинский дракон складывает массивные крылья и прижимает их к телу. Он тяжело падает на улицу, едва вписываясь между домами.

Он огромен.

В отличие от мелкого Охотника, которого Бэрронс смог подчинить своей воле и «погасить» в ту ночь, когда мы летали над Дублином, этот был стопроцентным Королевским Охотником. Я чувствовала его невероятную древность. Он был старше всего, что я видела или чуяла в ночном небе. Адский холод, отчаяние и пустота, которые он излучал, были единым целым. Но это не угнетало и не вызывало чувства собственной ничтожности. Я чувствовала себя... свободной.

Охотник осторожно мысленно «тычется» в меня. Я чувствую сдержанность. Он не обладает силой. Он и есть сила.

С помощью своего темного озера я «пробую» его.

Охотник удивленно выдыхает.

Я снова смотрю на Дэррока.

«Ши-видящая?» — говорит Охотник.

Я игнорирую его вопрос.

«ШИ-ВИДЯЩАЯ?» Охотник врезается в мое сознание с силой, которая взрывается болью в моем черепе.

Я поворачиваю голову.

— Что? — рычу я.

Огромный темный силуэт подбирается в тени. Опустив голову, Охотник касается подбородком мостовой. И переминается с одной когтистой лапы на другую, массивным хвостом сметая с улицы мусорные баки, которые давно стали бесполезными, и пергаментные останки людей. Яркие глаза Охотника смотрят прямо на меня.

Я чувствую, как он очень осторожно давит на мое сознание. В легендах Фейри говорится, что Охотники либо не Фейри, либо не до конца Фейри. Понятия не имею, что они такое, но мне не нравится чувствовать его у себя в голове.

Миг спустя он говорит: «Аххх» — и садится на задние лапы. «Вот ты где».

Я не знаю, что это значит. Я пожимаю плечами. Он выбрался из моей головы, это главное, и я поворачиваюсь к Дэрроку, который возобновляет наш разговор:

— Ты действительно веришь в то, что сказала о рожденных править?

— Я хоть раз спросила тебя, где мои родители? — отвечаю я вопросом, который горит в моем сердце, опаляет душу.

Мне больно даже думать об этом, но сейчас я в состоянии «все или ничего». Если я смогу сегодня заполучить то, что мне нужно, меня здесь не будет. Моя боль и страдания закончатся. Я перестану себя ненавидеть. Утром я снова смогу поговорить с Алиной и коснуться Бэрронса.

Взгляд Дэррока становится острым.

— Когда ты впервые увидела, что я захватил твоих родителей, я подумал, что ты слаба, находишься во власти сентиментальных привязанностей. Почему ты не спрашивала о них?

Теперь я понимаю, по какой причине Бэрронс всегда настаивал на том, чтобы я прекратила задавать вопросы и судила только по поступкам. Солгать ведь так легко. А еще хуже то, что мы цепляемся за эту ложь. Мы умоляем об иллюзии, лишь бы не видеть правды и не чувствовать себя одинокими.

Я помню, когда мне было семнадцать и я была по уши влюблена в обалденного Рода МакКуина, я спросила его на выпускном: «Кэти ведь показалось, что ты целуешься с Бренди у туалета, так ведь, Род?» И когда он сказал: «Конечно», — я поверила ему, несмотря на полоску помады на его подбородке, слишком красной, чтобы быть моей, и на то, как Бренди поглядывала на нас через плечо своего спутника. Прошло две недели, и никто не удивился, когда Род стал встречаться с ней, а не со мной.