Прикосновение теней - [176]

Я его подвела. И ненавидела себя за это. Он меня никогда не подводил.

— Я знаю.

Я изумленно уставилась на него.

— Ты... знал?

— В тот же миг, как ты мне солгала.

Я всматривалась в его глаза.

— Но ты выглядел счастливым! Ты улыбался. Твои глаза тебя выдавали!

— Я и был счастлив. Я знал, почему ты солгала. — Древние, нечеловеческие, невероятно нежные глаза ответили мне: «Потому что ты любишь меня».

Я судорожно вздохнула.

— Пойдем отсюда, Мак. Нечего тебе здесь делать.

— Заклятие! Оно тут! И я могу его взять. Использовать. Подарить покой твоему сыну!

— Но ты перестанешь быть собой. Нельзя взять у Книги лишь одно заклятие. Только все или ничего. Мы найдем другой способ.

«Синсар Дабх» отравила момент: «Он лжет. Он ненавидит тебя за то, что ты его подвела».

— Заткни ее, Мак. Заморозь это озеро.

Я посмотрела на Книгу, сиявшую во всей своей красе. Сила, чистая и простая. Я могла создавать миры.

«Заморозь его. Он просто боится, что ты станешь сильнее, чем он сам».

Бэрронс протянул мне руку.

— Не покидай меня, девочка-радуга.

Девочка-радуга. Я ли это?

Прошлое казалось таким далеким. Я слабо улыбнулась.

— Помнишь юбку, которую я надела в ту ночь, когда мы собирались к Мэллису и ты велел мне одеться готом?

— Она наверху, в твоем шкафу. Я ее не выбросил. Ты выглядишь в ней, как персонаж из мокрого сна.

Я взяла его за руку.

И мы очутились на улице перед «Книгами и сувенирами Бэрронса».

Глубоко во мне захлопнулась Книга.

Шагнув к входу, мы услышали звуки выстрелов и посмотрели вверх. Два крылатых дракона парили на фоне луны.

Джайн снова стрелял в Охотников.

Охотники.

Мои глаза распахнулись.

К'врак!

Неужели все так просто?

— Господи, вот же оно, — прошептала я.

Бэрронс придержал для меня дверь.

— Что?

Меня затопили нетерпение и возбуждение. Я вцепилась в его руку.

— Ты можешь оседлать Охотника?

— Конечно.

— Быстрее. Кажется, я знаю, что делать с твоим сыном!

54

Иерихон Бэрронс похоронил сына на кладбище у окраины Дублина после пяти дней вахты у его безжизненного тела. Тело могло исчезнуть и возродиться там, где все они возрождались.

Его сын не исчез и не возродился.

Он был мертв. Действительно мертв.

Я караулила под дверью кабинета, глядя на то, как Бэрронс дни и ночи напролет не сводит глаз с прекрасного маленького мальчика.

Теперь, стоило об этом подумать, ответ казался таким простым.

На поиски ушло немало времени, но в итоге К'врак заскользил рядом со мной, темнее черноты, с обычными комментариями ночьветерполетсвободааа и репликами по поводу старого друга — спокойный и гладкий, выдыхающий маленькие ледяные смерчи. Ветер за ним дымился, как сухой лед.

Я попросила его об услуге. Это ему польстило. Охотнику было весело.

Бэрронс и пятеро его людей с трудом вывели зверя из подвала на крышу ближайшего дома, где надежно привязали его.

Отойдя на безопасное расстояние, они связались со мной по рации, сказав, что я могу звать своего нового «старого друга» и позволить ему сделать то, что ему удается лучше всего.

Смерть действительно была не настолько неизбежной, как К'врак.

Когда он сомкнул черные кожистые крылья вокруг зверя и длинно, глубоко вздохнул, зверь превратился в мальчика.

И мальчик был мертв.

К'врак словно вдохнул в себя саму сущность его жизни.

После тысячелетних мучений этот ребенок наконец обрел покой. И Бэрронс тоже.

Риодан и его люди сидели с Бэрронсом дни и ночи, размышляя о том, возможно ли убить такого, как они. Они казались уязвленными и обрадованными. Кастео устроился в комнате и часами не мигая смотрел на меня. Риодану и другим пришлось увести его силой. А я думала о том, что же они с ним сделали тысячу лет назад. Я узнаю горе с первого взгляда.

Они уходили, и, несмотря на их враждебность, я поняла, что победила и моей казни не будет.

Они меня не убьют. Не сейчас. Я не знала, сколько продлится такая филантропия, но радовалась тому, что получила.

А в тот день, когда они снова решат объявить мне войну, они ее получат.

Кое-кто сделал меня бойцом. И, пока он рядом, для меня нет ничего невозможного.

— Эй, малышка, ты там? — донесся с улицы папин баритон.

Я перегнулась через парапет и улыбнулась. Мама, папа и инспектор Джайн стояли внизу, у входа в магазин. Папа держал бутылку вина. Джайн принес блокнот и ручку, и я знала, что он собирается устроить мне допрос по поводу методов уничтожения Фей, а то и снова попытается наложить лапу на мое копье.

Меня радовало то, что родители решили остаться в Дублине. Они выбрали дом в городе, и мы с ними могли видеться. Скоро я отдам маме большую часть вещей Алины. Мы сядем и поговорим, мы сходим в ее квартиру. Я отведу родителей в колледж, где Алина была счастлива. Мы будем вспоминать ее и радоваться тому, что пережили вместе. Мама теперь стала другой, более сильной и более... живой.

Папа решил стать кем-то вроде брегона, ирландского законника, и вместе с Джайном и его командой поддерживать порядок в Новом Дублине. Он хотел сражаться, но мама была против.

Она возглавила группу ОНД — Озеленение Нового Дублина, которая пыталась снова сделать город зеленым: удобряла почву, высаживала растения, укладывала дерн, чтобы со временем парки и лужайки снова ожили. Мама была создана для этой работы. Она умела вить уютные гнезда, а гнездышку Дублина отчаянно не хватало мягких перьев.