Прикосновение - [72]

Сидни думает о признании миссис Эдвардс. Смерть мужа и горе выписали ей лицензию. Теперь уже не будет званых обедов. Сидни вспоминает узкую супружескую кровать в их спальне, фотографию на столе мистера Эдвардса. Сидни никогда не узнает, сколько любви, физической и иной, существовало между женой и мужем.

Миссис Эдвардс теперь вдова. «Наконец-то, — с иронией думает Сидни, — между нами есть хоть что-то общее».

Сидни слышит стук в дверь.

— Да? — спрашивает она.

— Ты в порядке? — раздается голос Бена. — Ты там уже целую вечность.

— Все нормально, — отвечает она. — Я уже выхожу.

Она моет руки, вытирает их и открывает дверь. Бен стоит в коридоре. У него в руках две спортивные куртки.

— Хочешь прокатиться? — спрашивает он.

Сидни, которой поручено держать синие вылинявшие куртки, не понимает, для чего они нужны. Она и Бен идут к припаркованной за домом «джетте».

— Где «ленд ровер»? — спрашивает Сидни.

— Продал, — отвечает Бен.

Она садится на пассажирское сиденье и захлопывает дверцу. Может быть, ей следует быть начеку с Беном, с мужчиной, в присутствии которого она всегда испытывала неловкость? Но Сидни отбрасывает эту мысль. «У него недавно умер отец, — рассуждает она. — Теперь все по-другому».

В комфортном молчании они едут по дороге вдоль пляжа, въезжают в поселок. Вокруг все пронизано новой жизнью и запустением. Новая жизнь — в балках и стропилах строительства на берегу, запустение — в закрытых ставнях домов в поселке. Только возле почты припаркован автомобиль.

— Тебе, возможно, придется намочить брюки, — говорит Бен. — Ты не против?

Сидни отвечает, что ее это не беспокоит. Когда Бен заводит двигатель «Китобоя», она думает, что еще утром махнула рукой на свою одежду и внешний вид.

Она застегивает молнию на куртке и садится на ящик для приманки.

Синеву над океаном определенно выстирали и прополоскали После долгого жаркого лета. Соленый ветер переполнен чистейшим кислородом. Двигатель борется с приливом. Это делает невозможной беседу с Беном, который стоит за штурвалом у Сидни за спиной. Быть может, он хочет обогнуть мыс и в последний раз взглянуть на летний дом, пока он все еще принадлежит его семье? Сидни его понимает, но зачем брать с собой ее? Возможно, он услышал слова матери и теперь просто пытается продемонстрировать дружелюбие?

Но когда они выходят из бухты, Бен поворачивает на запад, а не на восток, и Сидни неясно, куда он направляется. Ветер сдувает волосы с лица. «Китобой» набирает скорость, рассекая волны. Сидни замечает, что белые подушки местами порозовели, потертая палуба в пятнах. На яхте царит беспорядок: на носу валяется скомканная футболка, с консоли свисает размотанная веревка, крючок незачехленной удочки опасно торчит в сторону.

Они огибают мыс, которого Сидни раньше никогда не видела. Они плывут уже очень долго, и она начинает сомневаться, что поступила разумно, приняв приглашение Бена. Она также думает, что, возможно, стоило позвонить кому-нибудь из коллег. Будут ли они волноваться?

«Китобой» идет вдоль не знакомой ей береговой линии. Сидни видит острова, бакены, входящую в бухту рыбацкую лодку. Она испытывает странное чувство свободы, как будто они сбежали из поселка. Возможно, эта прогулка не так уж бесцельна.

Бен уменьшает обороты двигателя. Впереди остров, на котором виднеются три или четыре лачуги. Мотор работает еще тише, «Китобой» начинает дрейфовать. Бен внимательно изучает глубину. Сидни тоже смотрит за борт и видит бесконечное поле ракушек, темных ракушек, между которыми виднеются жемчужные спирали. Ей хочется их потрогать.

«Китобой» дрейфует, пока под яхтой не появляется песчаное дно. Оно рифленое, как дно реки. Сидни опускает руку в воду и удивляется тому, какая она теплая. Яхту отделяют от острова несколько песчаных кос.

— У нас есть минут двадцать, — говорит Бен.

Он бросает якорь, линь свободно полощется на мелководье. Сидни перелазит через борт «Китобоя». Она подвернула свои черные брюки, но они тут же намокают. Она бредет по воде туда, где уже стоит Бен.

— Прости, — говорит он, глядя на ее промокшие ноги.

Но Сидни смотрит на раскинувшийся перед ней остров.

— Это невероятно, — говорит она.

Песок на отмели тоже рифленый, рубцы массируют подошвы Сидни. Она поражена количеством ракушек, некоторые громоздятся кучами, другие окаймляют косу. Все умоляют, чтобы их собрали. Сидни с Беном пересекают одну косу, затем другую, затем начинают карабкаться по крутому склону. Бен идет впереди.

Домики сгрудились на вершине холма. Все, кроме одного, заколочены на зиму. Или, быть может, они заколочены уже много лет. Всего их четыре, все обращены к морю. Остров имеет размеры бейсбольного поля, в его центре виднеется колодец. Кто-то косил траву, что подразумевает недавнее человеческое присутствие.

Сидни вслед за Беном подходит к скромному желто-коричневому домику с верандой. В крытой плоской черепицей крыше четыре слуховых окна, по одному на каждую сторону света. Вдали Сидни видит береговую линию материка. До нее около полумили.

— Где мы? — спрашивает она.

— Остров Фредерика, — отвечает Бен. — Местные называют его Фредди.

— Это тот самый остров?.. — спрашивает Сидни, думая о дне свадьбы.