Прикосновение разрушения - [18]

Но могла ли она отказаться от работы своей мечты? Она приехала в Новые Афины, стремясь к свободе, успеху и приключениям. Она попробовала все это, и именно тогда, когда ей удалось стряхнуть с себя оковы матери, Персефона оказалась связана новыми путами.

Неужели ей никогда не выйти из этого круга?

А теперь еще и Сивилла.

Персефона не могла позволить, чтобы Аполлону сошло с рук то, как он обошелся с ее подругой. Она не могла понять, почему Сивилла не хотела, чтобы она написала о боге музыки. Он должен был ответить за свое поведение.

Персефона вздохнула. Ее голову переполняли мысли – слова складывались в такие высокие кипы, что давили ей на череп изнутри. Она тихо встала и перенеслась в подземное царство, проскользнув в спальные покои Аида. Если кто-то и мог смягчить давление у нее в голове, то это был бог мертвых.

Она не ожидала обнаружить его спящим. Богиня уже начала было подозревать, что он вообще редко спал, если ее не было рядом. Он лежал, слегка прикрытый шелковыми простынями, и пламя камина очерчивало контуры его мускулистой груди. Руки лежали у него над головой, словно он уснул, потягиваясь. Она протянула руку, чтобы коснуться его лица, но его пальцы неожиданно вцепились ей в запястье.

Персефона вскрикнула – больше от страха, чем от боли. Аид открыл глаза.

– Черт, – выругался он. Моментально сев, он разжал кисть и притянул богиню к себе. – Тебе больно?

Она бы ответила, но он покрыл ее кожу поцелуями, каждый из которых пронизывал ее тело электрическим зарядом.

– Персефона? – Он уставился на нее с мириадами эмоций, сменяющих друг друга у него в глазах. Он словно досадовал сам на себя – его дыхание сбилось, а брови сошлись на переносице.

Она улыбнулась, убрав прядь волос с его лица:

– Я в порядке, Аид. Ты лишь напугал меня.

Он поцеловал ее ладонь и, прижав Персефону к себе еще крепче, снова лег.

– Я не думал, что ты придешь ко мне ночью.

Она положила голову ему на грудь. Он был таким теплым, надежным и правильным.

– Я не могу спать без тебя, – призналась она, осознавая всю нелепость этих слов, и все же это была правда.

Ладони Аида успокаивали ее, скользя по спине вверх и вниз. Они то и дело останавливались, чтобы сжать ее ягодицы. Персефона заерзала на нем, и его член, зажатый между ними, отвердел.

– Это потому, что я не даю тебе уснуть допоздна.

Она села, оседлав его, и переплела его пальцы со своими.

– Не все завязано на сексе, Аид.

– Никто ничего и не говорил о сексе, Персефона, – ответил он.

Она приподняла бровь и качнула бедрами:

– Мне не нужны слова, чтобы понять, когда ты думаешь о сексе.

Он хохотнул, и его ладони легли ей на грудь. У нее перехватило дыхание, и ее пальцы обхватили его запястья, подобно наручникам.

– Я хочу поговорить, Аид.

Он изогнул идеальную бровь:

– Говори. Я многозадачный… или ты забыла?

Он приподнялся, сев, и обхватил зубами ее сосок, прикусив через футболку. Персефоне хотелось отдаться ему, позволить ему исследовать свое тело. Ее руки – предательские руки – обвили его шею и погрузились в его волосы. От него пахло теплыми пряностями, и она почти чувствовала вкус его языка и аромат виски на нем.

– Не думаю, что тебе удастся быть многозадачным на этот раз. Я знаю этот взгляд.

Аид отстранился – но лишь для того, чтобы спросить:

– Какой взгляд?

Персефона обхватила его голову обеими ладонями. Тем самым она собиралась не дать ему отвлечь ее своим ртом, но его руки скользнули ей под футболку, и по ее телу побежали мурашки.

– Вот этот взгляд, – ответила она, словно это все объясняло. – Тот, что у тебя сейчас. Твои глаза темны, но за ними… скрыто что-то живое. Иногда мне кажется, что это страсть, иногда – что жестокость. Иногда мне кажется, что это вся твоя жизнь.

Он сверкнул глазами и опустил руки ей на бедра.

– Аид, – выдохнула она его имя, и он накрыл ее губы своими, придвинув ее так, чтобы она оказалась под ним. Его язык скользнул ей в рот. Она была права насчет его вкуса – дымного и сладкого. Богине захотелось почувствовать больше, и она обвила руками его плечи, а ногами – талию. Его губы скользнули вниз, чтобы пройти по контуру ее шеи и груди.

Персефона крепче обхватила ногами его талию, чтобы не дать ему спуститься еще ниже.

– Аид, – выдохнула она. – Я сказала, что хочу поговорить.

– Говори, – повторил он.

– Об Аполлоне.

Аид замер и зарычал – от этого неестественного звука у нее по спине пробежала дрожь. Он отстранился, больше не касаясь ее.

– Скажи, почему у тебя на губах имя моего племянника?

– Он мой новый проект.

Аид моргнул, и она увидела в его глазах жестокость.

Персефона поспешно продолжила:

– Он уволил Сивиллу, Аид. За то, что она отказалась стать его любовницей.

Он уставился на нее, и в его молчании явно читался гнев. Его губы были сжаты, а на лбу пульсировала вена. Он встал с кровати полностью обнаженный. Несколько мгновений она просто смотрела, как он уходит, – на его накачанную задницу и все остальное.

– Куда ты? – поинтересовалась она.

– Я не могу оставаться в нашей постели, пока ты говоришь об Аполлоне.

От нее не ускользнуло, что он назвал свою постель «нашей постелью». От этого у нее потеплело в груди, вот только она все испортила, упомянув Аполлона.