Прикосновение любви - [7]

Труппа Оперного театра не была обычным жалким и нищим сборищем актеров, кочующим из города в город. Ее финансировал Комитет любителей музыки, члены которого полагали, что наслаждаться искусством должны иметь возможность не только жители Лондона, но и провинции.

Когда труппа давала представление в Оксфорде, одна из ведущих актрис неожиданно заболела, и Майка ее заменила.

Она имела такой успех, что и режиссер, и директор театра единодушно решили, что эта девушка непременно должна стать членом их труппы.

Нелестный отзыв герцога Гранчестерского о Майке был не только в высшей степени оскорбителен — он являлся сущей клеветой. Он назвал ее «вульгарной актрисой с манерами проститутки».

Собственно говоря, все женщины в труппе были образцом добродетели. Да и Комитет любителей музыки, весьма строго следивший за поведением актеров, не потерпел бы никакой распущенности, обычно отличающей театральную среду.

Майка, с успехом выступавшая в Бате, Танбридже и некоторых других более мелких городах, понятия не имела о вольных нравах актерской братии и оставалась такой же чистой и неиспорченной девушкой, как если бы жила под бдительным присмотром пожилой дуэньи.

— Я вас понимаю — очевидно, вы ждали, пока придут очередные деньги для Рональда… Как вы добры! Спасибо!..

— Правда, я поступил не совсем этично, — с улыбкой заметил мистер Лоусон.

Снова в разговоре наступила пауза. Затем Тамара спросила:

— Но ведь теперь мы… должны сообщить ему?..

— Боюсь, что да, — ответил мистер Лоусон. — Вы ведь не хотите, чтобы меня лишили адвокатской практики.

— Ну разумеется, нет! — энергично запротестовала Тамара. — Вы и так были слишком добры… Я уверена, что мой зять ни разу не заплатил вашей фирме за оформление документов и консультации, касающиеся его имения и яхты.

— Это не имеет особого значения, — возразил мистер Лоусон. — Как я уже сказал, я очень дорожил дружбой вашего зятя. Ну а что до вашей сестры, то, по-моему, не было человека, который не восхищался ею.

— Какая жалость, что никто из членов семьи Грантов не слышит ваших слов. — Тамара вздохнула.

— Надеюсь, вы не сочтете за дерзость, мисс Селинкорт, если я посоветую вам при встрече с герцогом Гранчестерским не ворошить старые обиды? — заметил мистер Лоусон. — По-моему, будет лучше, если вы постараетесь пробудить в нем интерес к трем осиротевшим детям и внушить мысль, что отныне забота о них становится его обязанностью.

— А что, если он откажется? — спросила Тамара. — Это ведь вполне возможно, если учесть, что речь идет о детях моей сестры.

— Не думаю, что герцог допустит, чтобы хоть кто-нибудь носящий имя Грант голодал, — возразил мистер Лоусон. — Как ни гневался старый герцог на лорда Рональда, он регулярно присылал ему денежное содержание в течение всех этих лет.

— Причем размер его не изменился с тех пор, как Рональд был студентом в Оксфорде! — презрительно фыркнула Тамара.

— Тем не менее сумма была весьма значительная, — наставительно заметил мистер Лоусон, — а ведь герцог мог бы оставить сына без гроша.

— Неужели вы ждете от меня благодарности? Напрасно! — отрезала Тамара. — Я ненавижу всю эту семью. А что касается нынешнего герцога, то все, что я о нем слышала…

Неожиданно она вскрикнула.

— В чем дело? — с изумлением спросил мистер Лоусон.

— Мне вдруг пришло в голову… До сих пор я как-то не думала об этом, но теперь… В общем, я не могу… везти детей к герцогу Гранчестерскому. Пусть едут… без меня.

— Но почему? — удивился мистер Лоусон.

— Да потому что… свой роман я написала… о нем!

— О герцоге?

Тамара провела рукой по лбу, словно пытаясь собраться с мыслями.

— Вы помните мою первую книгу — сатирическую сказку?

— О да! Она показалась мне очень занимательной и оригинальной, — ответил мистер Лоусон.

— Ну так вот, новая книга — та, что должна вот-вот выйти из печати — это роман о злом, порочном и жестоком герцоге, прототипом которого явился не кто иной, как герцог Гранчестерский!

— Но вы ведь никогда его не видели и ничего о нем не знаете!

— Почему же? Мне много рассказывал о нем Рональд. Кроме того, этот тип так заинтересовал меня, что я не пропускала ни одной публикации о нем в газетах и журналах.

Искоса взглянув на мистера Лоусона, Тамара продолжала:

— И еще… Когда друзья Рональда, с которыми он учился в Оксфорде, останавливались у нас, они частенько рассказывали разные истории о герцоге. Ну, а я их запоминала…

— И теперь вы полагаете, что герцог может узнать себя? — спросил мистер Лоусон. — В таком случае вашу книгу сочтут клеветнической.

— Я не думаю, что он заметит сходство, — задумчиво произнесла Тамара. — Мне кажется, он вряд ли вообще прочтет роман, но все же…

Она умолкла. Через некоторое время мистер Лоусон, не дождавшись продолжения, спросил:

— Но что заставляет вас думать, что его светлость все же узнает себя в герое?

— Ну, во-первых, роман называется «Герцог-оса». Главный герой — герцог — отпускает направо и налево язвительные замечания, отчего все только страдают.

Кроме того, негодяй постоянно разъезжает в фаэтонах и каретах черно-желтого цвета, и в такие же ливреи облачены все его слуги.

— А это фамильные цвета Грантов, — заметил мистер Лоусон.