Прикосновение лунного света - [89]

– Значит, ты жертвуешь наследным принцем людей, чтобы узнать, где находится Сумеречный камень? – уточнила я. – Рискуешь развязать войну.

– Как только защитная стена будет обновлена, чужаки не смогут проникнуть в Фархир. Войны не будет, и принесение в жертву разума одного-единственного человека, чтобы освободить целый народ, – это цена, которую каждый ночной альб должен быть готов заплатить за это. Особенно если это человек, который уже вошел в нашу страну и найдет дорогу назад, несмотря на магическую защиту. Ты так не считаешь?

Я покачала головой. Я уже держала кинжал, готовый к удару, над телом Лисандра в стремлении выполнить свою задачу – и все из-за смутной надежды улучшить репутацию ночных альб. Но сейчас мне просто не хотелось осознавать, что Лисандр потерян навсегда. Я не хотела признавать, что виновата в том, что они с ним сотворили. И не важно, что это значило для моего народа.

– В нем осталось еще хоть что-то? – тихо спросила я, всматриваясь в глаза Атуры. – Или твои люди оставили лишь пустую оболочку?

Атура не ответил. Он лишь взглянул на меня, но его взгляд сказал все, что мне нужно было знать. Они ничего не оставили Лисандру. Ничего, что еще можно было бы спасти. А зачем? Если то, что сказал Атура, было правдой и принц действительно смог бы найти дорогу обратно в Амберан, то живой и пребывающий в здравом уме Лисандр представлял для нас слишком большую опасность.

– Шира. Ты ведь понимаешь, почему я должен был так поступить, правда?

– Нет, – возразила я.

Мне хотелось оказаться от него как можно дальше, чтобы получить наконец возможность прояснить голову и собраться с мыслями. Но вдруг Атура схватил меня за запястье, и я подняла на него глаза.

– Я не хотел делать тебе больно, – заверил он. – Неужели этот человек для тебя важнее собственного народа?

Я невольно покачала головой. Лисандр не должен был оказаться для меня важнее ночных альб, но знать, что он сейчас находился в таком состоянии, было выше моих сил. Я перевела взгляд на пальцы Атуры, крепко обхватившие мое запястье, а потом снова посмотрела на него:

– Отпусти меня.

Атура отрицательно мотнул головой:

– Не могу. – Он поднял свободную руку, желая погладить меня по щеке, но я уклонилась от этого прикосновения. – Ты не представляешь, какая ты красивая, – мягко улыбаясь, произнес Атура. Его хватка стала мягче. Он снова попытался коснуться моей щеки. Я не ведала, что со мной происходит, но и на этот раз позволила этому случиться. Дрожь пронзила мое тело, когда пальцы Атуры скользнули по моей коже. Я чувствовала, как манящий взгляд мужчины обволакивает меня, притягивая к себе еще ближе, так, что скоро я почувствовала его дыхание.

Атура, прикрыв глаза, разомкнул губы, и все во мне неистово желало, чтобы это случилось. Разум словно отключился. Подняв руку, я положила ее мужчине на грудь, чувствуя, как спокойно бьется его сердце – в совершенном противоречии тому, что сейчас происходило между нами, – и оттолкнула его от себя.

С трудом сглотнув, я остановилась, чувствуя себя словно в тумане. Дыхание мое участилось. Я вся пылала, как в огне, от непонятного жара и чувствовала, как кружится голова. Отвернувшись, я ухватилась за стол и уперлась взглядом в деревянную столешницу.

Как ему это удавалось? Как Атура мог быть настолько искусен в том, чтобы привлечь к себе даже ту, что знала об опасности, исходящей от него?

– Ты помолвлен, – напомнила ему я.

– Но только для виду. Майла ничего для меня не значит. Она…

– Только инструмент вроде меня?

Я подняла взгляд, и он по какой-то случайности вдруг задержался на стеклянном флаконе, который Атура пытался от меня спрятать. Я уже успела совершенно забыть о нем. На этикетке стояли знакомые мне иероглифы, обозначающие, что в бутылочке находится лекарство, но растения, тонкими линиями изображенные на оборотной стороне, говорили об обратном. Кто-то, не так хорошо разбирающийся в травах, как я, не смог бы ничего понять. Я же без труда смогла распознать эти растения. Ягодный тис, смертоносный паслен и ракитник – из них изготавливали смертельные яды.

– Я никогда не видел тебя такой, – словно издалека донесся до меня голос Атуры.

Для кого был предназначен этот яд, и почему Атура прятал его от меня? Может, он был предназначен для меня, если я выступлю против него? Или для Майлы, если она вдруг узнает правду?

– Шира, ты и я, мы… – продолжал он, но, заметив, куда устремлен мой взгляд, осекся.

Атура перевел взгляд на пузырек, затем на меня, и я попятилась от мужчины, когда его лицо окаменело. От привязанности, которую, как утверждал Атура, он испытывал ко мне, не осталось и следа. Он словно сбросил маску. Маску, которую я с таким удовольствием принимала за истинное лицо, словно желая быть обманутой. Я так сильно хотела верить ему – но теперь все это прошло.

Постепенно до меня дошло, что все, что рассказал мне Атура, могло быть лишь очередной ложью. Этот мужчина не мог не манипулировать; интриги и плетение паутины лжи вокруг всех, кто его окружал, были у него в крови. Но яд выдал Атуру, и хотя я еще не знала, что стоит за всем этим, взгляд командира не оставлял сомнений в том, что он, не колеблясь, убьет меня, чтобы защитить свою тайну.