Прикосновение гуманоидов - [29]

— Ты привез оборудование, Спасатель? Помочь тебе установить его?

— Не сейчас, — юноша сел за стол. — Расскажи о моей матери.

— Это загадочная и страшная история. — Черные глаза Бозуна взглянули открыто и честно. — Но если хочешь послушать ее, то пошли ко мне.

В его комнатке царил беспорядок. Над неопрятного вида лежанкой находилось голографическое изображение женщины в золотистом комбинезоне. Бронг кивнул на портрет:

— Богиня, — его печальный голос звучал чуть слышно. — Я преклонялся перед ней.

Кет приблизился, в горле стоял ком: он впервые видел лицо своей матери. Карие (как и у него) глаза на живом загорелом лице. Она улыбалась.

— Она была добра ко мне, — с печальным вздохом маленький человек отпихнул в сторону пару грязных сапог, расчищая место на кровати. — Ты не представляешь, что это значило для меня — для полукровки, несчастного существа, обреченного на жизнь без любви! ? — Он сел на пустую коробку из-под банок с мелонадом и красноречиво развел руками. — Тебе надо понять, какова была моя судьба с самого рождения. Ко мне относились с подозрением как к чужаку. Кроме того, люди постоянно опасались, что я — «носитель кровяной гнили», — Бозун криво усмехнулся. — Для этого, конечно, нет оснований: дожила же моя мать до моего Рождения. Но я чуть не умер от какой-то другой заразы из джунглей. В течение нескольких лет я находился на грани смерти, а шрамы остались на всю жизнь. И люди боятся моего прикосновения. Не брезговали мной только друзья-аборигены, но ты видишь, что случилось от дружеского рукопожатия, — он уныло поднял свои золотые руки. — Если ты готов выслушать всю эту печальную историю…

Бронг шмыгнул носом и провел по нему рукой. Кет сочувственно кивнул.

— Моя мать была ксенологом с Каи и изучала здесь язык лелейо. Отец — золотоволосый великан по имени Ило Аули (я однажды видел его портрет). Они познакомились, когда мамин саноход застрял за пределами периметра. Отец помог ей выбраться из болота и проводил в Зону. С ним проделали все эти дезинфицирующие процедуры и разрешили остаться.

Мама забеременела. Это было их несчастьем, хотя и весьма заинтересовало коллег-ксенологов. Когда ее командировка на Малили заканчивалась, мать хотела забрать нас с отцом на Каи. Но ей отказали. Инспектора предположили, что мы можем «оказаться скрытыми носителями кровяной гнили». Подозреваю, что истинная причина — неосознанный страх перед чужой планетой.

Мамину визу не продлили, и она вернулась домой без нас. Отец ушел обратно за пределы периметра, но меня с собой не взял, так как я не имел иммунитета к местным болезням. Я остался один.

В детстве я был предметом исследований ученых: как же, уникальный случай! Поначалу меня держали в изоляции, но позже эксперты решили, что никакой кровяной гнилью я не болен. Потом я выживал, как только мог. Торговал редкостями в порту. Работал в старых бараках Спасательной Команды, пока все это не закрылось. Был грузчиком в конторе Ворнов, машинистом на саноходах. Так я научился вождению: тестируя саноходы… И так я познакомился с твоими родителями — молодой парой, недавно приехавшей в Зону. Сперва они не знали, что я полукровка, и мы подружились. Даже когда они услышали о моем происхождении…

Он замолк и посмотрел на голограмму.

— Даже тогда они не испугались. Твой отец — храбрый человек, Спасатель. А твоя мать — ангел… — его глаза наполнились слезами, и он высморкался. — Прости, не могу сдержаться, но ведь она никогда не позволяла мне почувствовать себя смертельно опасным уродцем.

Вместе со спасателем Вешем они занялись экспедициями — последний большой проект, предпринятый Спасательной Командой. Ворны финансировали его, надеясь на разработку месторождений тория, а твой отец думал, что мы отыщем доказательства контакта гуманоидов с лелейо.

— И вы не нашли…

— Никаких гуманоидов! — Маленькие глаза Бронга блестели — может быть, от затаенной радости. — И очень мало аборигенов. Поначалу я был водителем у твоей матери. А потом…

Его меланхоличный голос замолк. Некоторое время они сидели молча. Бозун невидяще уставился на свои золотые руки, погруженный в какие-то воспоминания.

— Твой отец очень ревнив, Спасатель. — Неожиданно он резко повернулся, словно охваченный давней яростью. — Вышвырнул меня из машины твоей матери — возможно, потому, что она сделала мне эти руки. И послал меня с Вешем в экспедицию, которую считал смертельной. Для старины Веша она такой и оказалась.

Наступал зимний сезон, потому что из-за этих рук нам пришлось задержаться, пока они не приживутся. Слишком позднее время для визита в те места, куда Рин Кирон послал нас. Мы попали в жуткую погоду: туман и ливень, настоящий потоп, каких на Каи не бывает. — Он задрожал в своем стареньком комбинезоне. — Мы провалились сквозь лед в замерзшую реку. Там я и оставил Веша, в саноходе, похороненным под снежными заносами.

— Как ты сумел спастись?

— Не спрашивай как. — Бронг вздрогнул, словно этот вопрос уязвил его. — В основном — ничего не соображая. Очнулся я на Спасательной станции в периметре.

— Ты умеешь ускользать…

— Я выживаю. — Его глаза сузились, и в них зажегся тайный огонек. — Этому искусству я выучился с юности. Если бы у тебя была такая же горькая жизнь, тебя бы это совсем не удивило.