Прикоснись ко тьме - [75]

Я взглянула на Мирчу; тот закатил глаза. Ну что за чепуху несет Приткин? Начитался Брэма Стокера, что ли? Креста боятся демоны, но не вампиры. На фамильном гербе Мирчи был изображен дракон, символ мужества, обвивающий католический крест. Этот герб висел за его креслом в Сенате; Приткин, очевидно, его не заметил. Я было собралась прочитать ему лекцию на тему о том, что вампиры напрямую связаны с оборотнями и что и то и другое является своего рода заболеванием. Но вряд ли маг поверил бы мне – уверенность, что в каждом вампире сидит демон, основывается на истерии, поднятой вокруг вампиров в эпоху Средневековья. Приткин видел демонов повсюду; кстати сказать, весь его голливудский арсенал против них бессилен – вампиры боятся только солнечного света, да и то лишь самые юные, осинового кола и чеснока, причем последний служит просто некоей защитой. Чеснок, развешанный над дверью, вампиру не страшен; например, Тони обожает чеснок – когда кладет его в салат и добавляет немного оливкового масла.

Мирча усмехнулся.

– А я-то думал, что больше всего на свете ненавижу плохое вино и плохо сшитую одежду. Ну что ж, dulceată, думаю, у нас найдется крест. И, если я не ошибаюсь, Раф поймал несколько склянок со святой водой и держит их в ящике.

Раф выступил вперед, держа ящик на вытянутых руках. Внутри что-то постукивало, словно рвалось наружу; мы с сомнением взглянули на ящик.

– Я не согласен, – сказал Томас. – Консул приказала мне охранять Кэсси. А что, если маг лжет и в этих склянках – кислота или взрывчатка? Ему нельзя доверять.

– Никогда не верь магу, – согласился с ним Раф, очевидно, повторяя чьи-то слова.

– Я сам проверю, – сказал Луи Сезар и, вытащив из ящика первую склянку, поднес ее к носу Приткина. – Сейчас я вылью жидкость тебе на руку, – сказал он. – Так что если это не вода, тебе лучше сказать об этом сейчас.

Приткин не ответил, продолжая пристально следить за мной, словно вампиры его больше не интересовали. И зря, между прочим. Наверное, он их плохо знал, иначе понял бы, что если его не убили, это еще не значит, что ему ничто не угрожает; вампиры знают много способов разделаться с врагом. Приткин не сводил с меня пылающих злобой глаз и потому не заметил, как несколько капель жидкости упали ему на руку. Мы замерли, но ничего не случилось. Луи Сезар взял меня за руку, но Томас остановил его. Француз сверкнул глазами.

– Осторожнее, Томас, – тихо сказал он. – На этот раз твоим телом никто не владеет.

Томас промолчал.

– А вдруг это яд? Приткин мог принять противоядие или решил умереть вместе с ней. Я не позволю ей рисковать.

– Беру ответственность на себя. Я сам отвечу перед консулом.

– Консул меня не интересует.

– А я? Не советую тебе сбрасывать меня со счетов.

В воздухе начали образовываться волны сверкающей энергии, отчего у меня по рукам побежали мурашки, а браслет заплясал как безумный.

– Перестаньте! – сказал Мирча и махнул рукой; энергия потихоньку улеглась. Мирча забрал у француза склянку и понюхал. – Это вода, Томас, простая вода. – С этими словами он протянул склянку мне.

Я доверяла Мирче, к тому же браслет не проявлял признаков беспокойства.

– Очень хорошо.

– Нет! – крикнул Томас, бросаясь ко мне, но Луи Сезар схватил его за руку.

Я взглянула на Приткина, который жадно глядел на меня.

– Ну, до дна, – сказала я и выпила жидкость. Мирча оказался прав – это была вода, немного соленая, но все же вода. Приткин смотрел на меня, ожидая, когда я начну дымиться. – Ну что, довольны? Или мне повесить на шею еще пару крестов?

– Кто ты? – прошептал он.

Я вернулась к своему креслу, но, увидев, что оно покрыто толстым слоем пыли, уселась на диван, стряхнув с него осколки оконного стекла. Приткину давно пора все понять, поскольку возня с ним уже начала действовать мне на нервы.

– Знаете что? Вы мне до смерти надоели, – честно призналась я, глядя на мага.

– Ты не изменилась, dulceată, – со смехом сказал Мирча.

Приткин взглянул на меня; ярость в его глазах начала гаснуть.

– Ничего не понимаю, – сказал он. – Если ты демон, то не должна пить святую воду. Но ведь ты и не человек, если способна совершать то, что я видел.

Мирча устроился на диване, предварительно вытерев его носовым платком. Затем ласково провел рукой по моей ноге. Это было очень приятно.

– В свое время, маг Приткин, меня учили: «Никогда не говори „никогда“». – Он лукаво взглянул на меня. – Обожаю делать то, чего не может быть.

Луи Сезар вопросительно взглянул на меня, и я кивнула.

– Да, я помню. Если хотя бы минуту меня перестанут пытаться убить, я расскажу вам о Франсуазе.

И я кратко рассказала о своем втором путешествии, стараясь не упускать ни одной подробности; правда, я не стала сообщать о том, что по Вегасу бродит ведьма, родившаяся в семнадцатом веке. Как-то не хочется оказаться запертой в комнате с мягкими стенками.

– Томас рассказывал примерно то же самое, – сказал Луи Сезар, когда я закончила свой рассказ. – Но лично я не помню ничего подобного.

– А это означает следующее, – сказал Мирча и начал загибать пальцы. – Либо Томас и Кассандра лгут по неизвестной причине, либо у них были галлюцинации, либо они говорят правду. Мне кажется, что они не лгут. – Он взглянул на Луи Сезара, и тот кивнул. – Но как могут два человека иметь одни и те же галлюцинации, да еще участвовать в таких событиях, о которых раньше ничего не знали?