Приключения звездного торговца - [4]

Между различными разумными расами не возникало политического союза — слишком мало родственного было в их культурах, слишком велики межзвездные расстояния. Не возникало между ними и вооруженных конфликтов; даже если забыть об опасности уничтожения, им было, собственно, нечего делить. Нельзя сказать, чтобы царили такие уж тишь да гладь да Божья благодать, ведь крайне редко встречается разумная раса, не обладающая врожденной безжалостностью, неразборчивостью в средствах. Однако, как бы там ни было, создавшиеся балансы сил поддерживали определенную стабильность. Тем временем резко возрастали грузовые перевозки. Колонии нуждались в предметах роскоши, метрополия — в колониальных продуктах; кроме того, у более древних цивилизаций было много вещей, необходимых более молодым,— вещей, которые дешевле импортировать, чем производить самостоятельно.

При таких условиях неизбежно возникал самый радикальный капитализм. В равной степени неизбежными становились поиски общих интересов, образование союзов, раздел сфер влияния. Мощные компании, конечно же, конкурировали, однако у их руководителей хватало ума видеть, что, несмотря на это, им необходимо и сотрудничать, причем в очень многих областях, необходимо как-то разрешать зарождающиеся споры и выступать общим фронтом против требований государства — любого государства.

Сфера влияния каждого государства ограничивалась одной, в крайнем случае — несколькими планетными системами. Возможности для контроля за торговцами, оперировавшими по всей обозримой Вселенной, почти отсутствовали. Взятки, шантаж, простое осознание собственного бессилия — все это делало свое дело; мало-помалу прекратились последние попытки такого контроля.

Эгоизм — огромная сила. Правительства, официально приверженные альтруизму, оставались разделенными, а тем временем Торгово-техническая Лига сделалась чем-то вроде сверхправительства, раскинувшего сферу своего влияния от Канопуса до Денеба, вербовавшего своих членов и наемных работников из тысяч разумных рас. Это было горизонтальное общество, независимое от политических и культурных границ. Лига вела собственную политику, заключала свои собственные договоры, организовывала свои базы, сражалась в собственных битвах... и какое-то время, выдаивая Млечный Путь, делала для распространения воистину универсальной цивилизации и для укрепления воистину прочного мира больше, чем все дипломаты за всю известную историю мира, вместе взятые.

Но и у нее не всегда и не все шло гладко.

Особняк, один из многих, принадлежавших Николасу ван Рейну, стоял на вершине Килиманджаро, среди вечных снегов. Хорошее место для организации обороны и, соответственно, для проведения совещаний.

Колючие звезды в иллюминаторе поползли вверх, машина пошла на посадку, скользнула к высоким, ярко освещенным башням. Бросив взгляд на небо, ван Рейн различил Скорпиона с рубиновым, тревожно мерцающим огоньком Антареса и погрозил кулаком слабеньким, без телескопа не различимым звездам.

— Вот как, значит,— пробормотал он.— Шутки с ван Рейном шутить изволите. Нужно прокладывать маршрут к Стрельцу, а вы, значит, под ногами путаетесь. Ну, сволочи, дорого это вам обойдется.

И вдруг вспомнились дни, когда он водил корабли в дальний космос, скупал в чужих, странных городах сокровища, невиданные еще на Земле. На мгновение сдавило сердце: Луна — вот теперь самый дальний его космос. Несчастный толстый старик, как каторжник к ядру, прикованный к одной-единственной планете, всеми проклинаемый каждый раз, когда удается честным трудом заработать кредит-другой. Антаресский маршрут значил для ван Рейна больше, чем он решался признать вслух. С утратой этого маршрута терялся и последний шанс стать первопроходцем, организовать компанию с центром по другую сторону Коссалута. Ты или растешь, или сходишь на нет, и никакое высокое положение в Лиге тебе не поможет. Можно, конечно, отойти от дел, но куда тогда девать всю свою энергию?

Машина приземлилась, навстречу ей выскочили слуги в ливреях и при оружии. Разреженный морозный воздух обжег дочерна прокуренные легкие; ван Рейн плотнее завернулся в плащ из фосфоресцирующей шкуры онтара и направился к дому. Под ногами сухо поскрипывал гравий садовой дорожки. У дверей новая служанка, хорошенькая и востроглазая; ван Рейн приветствовал ее, подняв украшенную плюмажем шляпу, в голове мелькнула мысль: а не сделать ли ей предложение? Но тут дворецкий сообщил, что все приглашенные уже прибыли. Усевшись, скорее для картинности, в кресло, он скомандовал ему: «Зал заседаний» — и покатился вдоль коридоров, обшитых деревом доброй дюжины различных миров. Воздух заполняли сладкий аромат розового масла и негромкие звуки моцартовского квинтета.

Четверо коллег уже расположились вокруг стола, перед каждым из них — компьютерный терминал. Желтые глаза Краак-наха из Марсианской Транспортной изучали висевшего на стене Франса Хальса. Фермадж из «Норт Америкен инджиниринг» нетерпеливо попыхивал сигарой. Мджанбо, Глава Технических Служб Джой-Бой, говорил по наручной рации, но при появлении хозяина дома сразу смолк. Случайно оказавшийся на Земле Горнас-Кью имел полномочия говорить от имени всего центав-рианского конгломерата; «он» сидел в своей раковине совершенно неподвижно, шевелились лишь длинные тонкие усики.