Приключения знаменитых первопроходцев. Океания - [80]

Итак, война разгорелась с новой силой; в ходе этой кампании полковник Ван дер Хейден дважды получал повышение в чине, став сначала генерал-майором, а затем и генерал-лейтенантом, и вдобавок еще был назначен королевским адъютантом.

Когда мощь султана была окончательно уничтожена ценой жестоких потерь, все же на покоренной территории время от времени вспыхивали отдельные очаги сопротивления, словно искры плохо потушенного пожара, о чем свидетельствуют события, приведшие к гибели Гийома и Валлона. Однако голландцы, несмотря ни на что, являются бесспорными властителями этого уголка Суматры.

«Владения султана, — пишет Бро де Сен-Поль-Лиас, — делились на три так называемых сагни, а те подразделялись на мукимы, бинаки и кампуны. В одной сагни было 22 мукима, во второй — 25, а в третьей — 26. Верховный правитель каждой сагни имел титул туку-панглима и был высшим офицером при султане. Из трех правителей один погиб, второй сразу же в начале войны перешел на сторону голландцев (и мой друг туку-лохонг является его преемником), и только третий еще скрывается с повстанцами в болотах или горах, где население отказывается подчиниться голландским властям. Что же касается более мелких правителей, именуемых кеджуруанами, находившихся в вассальной зависимости от султана, то они понемногу сдаются. Не проходит и месяца, чтобы в кратон, бывшую резиденцию султана, не явились несколько кеджуруанов объявить о своей полной покорности генералу.

Так называемый кратон представляет собой старинную крепость, в которой долгое время проживали султаны, правившие страной ачинов. Сие сооружение находится в самом центре городка Кутараджа, в восьми километрах от Уделе, порта на побережье[246]. Два городка связаны железной дорогой, берущей начало прямо у причала. В крепости находятся склады продовольствия и боеприпасов, большие казармы, помещение, где собирается генеральный штаб, различные службы экспедиционного корпуса, контора ассистент-резидента (гражданского чиновника), жилища офицеров и дворец губернатора.

К югу от Кутараджи расположен второй военный лагерь голландцев. Он находится в небольшой долине Незон, омываемой водами реки Крунг-Дару. Неподалеку от лагеря высится старинное здание сераля[247] и какое-то непонятное сооружение, представляющее собой три водруженных друг на друга тумбы из белого камня. У его подножия лежит большой камень, напоминающий формой жернов. Когда-то он служил местом казни. Осужденный покорно клал голову в специально выдолбленную для этой цели впадину, и его убивали одним ударом молота по затылку, в присутствии судей.

Неподалеку располагается исправительное заведение, где содержат всех преступников, осужденных на каторжные работы, причем не только с Суматры, но и с Явы, и с других подвластных Голландии островов. Это отъявленные негодяи, совершившие все мыслимые и немыслимые преступления, поэтому дисциплина там установлена очень жесткая. Осужденные заняты тяжелой работой и служат в основном носильщиками, корзинщиками, садовниками у губернатора и поварами на солдатской кухне. Они сопровождают армию в походах, носят боеприпасы и продовольствие, осуществляют земляные работы, наводят мосты, выносят раненых с поля боя, причем часто делают это добровольно, демонстрируя завидную отвагу.

В благодарность за проявленное мужество и за спасение многих солдат генерал Ван дер Хейден добился для некоторых из них смягчения наказания и даже полного помилования».

Бро де Сен-Поль-Лиас собирался отправиться к реке Лохонг, куда обещал его доставить в своем про уже упоминавшийся выше туку-лохонг. Но однажды утром, проснувшись и взглянув в окно, Бро увидел, что весь городок Кутараджа затоплен. Как он позднее узнал, в верховьях Крунг-Дару прошли сильные ливни, и вода прорвала плотину. Никогда он еще не видел, чтобы население полузатопленного города так веселилось. Казалось, эта огромная «ванна», наполненная теплой водой, привела всех в бурный восторг и так и притягивала к себе. Спасение предметов домашней утвари и мебели служило лишь предлогом для того, чтобы искупаться и вдоволь побарахтаться в ласковом потоке, совершенно безопасном из-за того, что тропическое солнце быстро прогрело воду.

Наш неутомимый путешественник отправился с двумя бо́ями[248], Майманом и Арипу, в про туку-лохонга по неведомой реке. Экипаж суденышка состоял из матросов-ачинов. Туку-лохонга в этом краю все очень уважали и повиновались ему беспрекословно. В кругу своих подданных он был истинным повелителем, таким, какие были здесь в стародавние времена. Он вел себя очень просто и обращался со всеми как со своими родными и близкими.

Обратимся вновь к заметкам Бро де Сен-Поль-Лиаса.

«…Мы приближаемся к берегу. Там черным-черно от вооруженных до зубов ачинов. Они яростно жестикулируют и размахивают своими страшными мечами, называемыми клевангами[249], очень тяжелыми и отлично заточенными. Так и кажется, что это жуткое оружие само принуждает держащую его руку искать голову, которую можно было бы отрубить. Туземцы смотрят на меня с нескрываемым любопытством и даже не пытаются делать вид, что я их не интересую, но в их поведении, пожалуй, нет ничего такого, что должно было бы меня обеспокоить. Те, кто еще не видел кеджуруана, торопливо подходят и выказывают знаки почтения ему: они хватают туку-лохонга за руку, кладут ее себе на лоб или подносят к губам, а затем низко кланяются, касаясь обеими руками его колена и целуя сие высокопочитаемое место. Некоторые, воздав радже