Приключения знаменитых первопроходцев. Африка - [30]

Наняв для этой длительной экспедиции баквейнов — проводников и носильщиков, — Ливингстон пересек пустыню Калахари.

Это обширная территория, простирающаяся от Оранжевой реки до озера Нгами, то есть от 29° до 20° южной широты, и от Атлантического океана до 24° восточной долготы. Пустыней ее называют потому, что проточной воды в ней нет, а источники встречаются редко. Но растительности там достаточно: есть густые травы и обширные заросли кустарника, над ними — роскошные деревья; население Калахари также многочисленно. В пустыне есть одна особенность: в наиболее дождливые годы повсюду на огромных пространствах вырастает множество диких арбузов. Подобное изобилие наступает примерно раз в десять — одиннадцать лет. Тогда у всех обитателей Калахари — хищников, жвачных, толстокожих, грызунов и, конечно же, у людей — начинается грандиозный пир. Все наслаждаются ароматной нежной сочной мякотью. Львы, слоны, гиены, антилопы, шакалы, зебры, носороги, буйволы, мыши, — все большие и малые звери радостно встречают этот дар, удовлетворяющий самые разнообразные вкусы…

Ливингстон выехал из Колобенга 23 мая 1853 года. Когда он прибыл в Линьянти, столицу племени макололо, все жители — тысяч шесть или семь человек — вышли ему навстречу. Из Линьянти доктор направился в Сешеке; вместе с ним вышли в поход сам вождь Секелету и сто шестьдесят знатных лиц племени макололо. Потом Ливингстон пошел на запад, как и собирался с самого начала — добраться до Западной Африки и остановиться в португальской колонии Сан-Паулу-ди-Луанда.

Племя макололо богато скотом. Секелету кормил своих людей, то щедрой рукой забирая быков из собственных стад, то принимая животных в подарок от вождей вассальных племен.

Маленький караван, мирно пересекавший владения Секелету, представлял собой живописное зрелище. Некоторые туземцы были одеты в туники из кумача или ситца; в волосы они вплетали бычьи хвосты или надевали парики из львиных грив. Аристократы имели исключительное право идти с дубинками из носорожьего рога, щиты они отдавали своим рабам. Носильщики несли грузы, вооруженные воины исполняли обязанности гонцов.

Ливингстон и Секелету прибыли в деревню Катонга на реке Лиамбье, раздобыли тридцать три лодки и двинулись вверх по реке. Вдоль нее стоит много деревень, жители которых — отважные охотники на бегемотов — отлично обрабатывают железо, знают толк в гончарном деле, умеют резать по дереву и плести различнейшие вещи.

Секелету впервые посетил всего год назад унаследованные владения от отца Себитуане. Поэтому приезд молодого монарха обрадовал местных жителей: они надеялись на какой-нибудь дар от счастливого наследника.

Ливингстон добрался до Нальеле, но, сраженный лихорадкой, внезапно вернулся в Линьянти набраться сил. Путешествие в Сан-Паулу-ди-Луанда вновь отложилось, хотя и ненадолго.

В конце октября Ливингстон поправился, Секелету обеспечил его всем, чтобы дойти до Атлантики — проповедник сам хотел установить торговые отношения с белыми на побережье.

Одиннадцатого ноября 1853 года доктор вновь покинул Линьянти и отправился в путь по реке Чобе. Идти по ней на лодке очень опасно: стоит гребцу зазеваться — старые бегемоты, живущие по логовам, как кабаны-одиночки, тут же нападают и разбивают суденышко.

Затем доктор перешел с Чобе на Лиамбье. Негры гребцы работали на совесть, но лодки продвигались медленно: поневоле приходилось иногда останавливаться в поисках пропитания, и плавание прерывалось.

Тридцатого ноября Ливингстон достиг водопада Гонье — исключительно живописные места. Воды его яростно обрушиваются в бассейн девяностометровой ширины, который не может переплыть ни один пловец, даже профессиональный ныряльщик. Чтобы продолжить путь, надо было перетащить лодки волоком. Это заняло много времени, в течение которого доктор учил туземцев обращаться с огнестрельным оружием.

Ливингстон продолжал идти вверх по Лиамбье на лодке, а часть его спутников шла берегом, перегоняя стада быков, предназначенных на питание путешественникам. Дикари, впервые взявшие в руки ружье, впустую расходовали порох доктора, паля по крокодилам, которыми кишела река. Опасаясь, что запасы «лекарства для ружья» (так туземцы называли порох) иссякнут, Ливингстон вынужден был сам охотиться для всего отряда.

Тем временем из Лиамбье выплыли в реку Лееба; там тоже водилось полно крокодилов, таскавших скот и даже детей. Но зато вдоль реки жило множество диких пчел, а берега покрывали медоносные цветы: путники вдоволь отведали дивного нектара.

Шел проливной дождь, когда доктор прибыл в землю балонда;[123] этим племенем управляла высокая сильная женщина по имени Маненко. Его радушно приютили, встретив с музыкой — звуками маримбы. Маримба, да будет вам известно, нечто вроде дикарского пианино, очень, конечно, примитивного, но весьма остроумного. Инструмент состоит из двух горизонтальных и двух вертикальных деревянных перекладин, на которых укреплены вертикально пятнадцать клавиш, тоже деревянных. Клавиши имеют шесть — восемь сантиметров в длину и сорок пять в ширину; под каждую клавишу ставят резонатором полую тыкву. Звук извлекают, ударяя по клавишам барабанными палочками. Высота звука зависит от толщины клавиши и размера тыквы. Инструмент, конечно, варварский, но интересный, особенно когда музыкант — пианист и барабанщик одновременно — хорошо знает свое дело.