Приключения знаменитых первопроходцев. Африка - [136]

Звереныш был еще совсем мал и ростом, и годами, но очень силен, и ярость ничем нельзя было укротить. Он непрестанно брыкался, так что невозможно было его взять с собой. В конце концов детенышу надели на шею рогатку: так он не мог убежать и держался на некотором расстоянии. В таком виде его и привели.

Вся деревня всполошилась. Звереныша вытащили из пироги — он рычал, стонал и свирепо озирался. Весь вид маленького пленника говорил, что поймай он кого из нас, тому не поздоровится!»

Дю Шайю хотел приручить малыша и сделал ему большую клетку — но ничто не сломило обезьяньей натуры, даже голод! Вскоре детеныш умер от истощения и конечно же от тоски по невозвратно утраченному родному лесу…

Животного похоронили по всем правилам погребального искусства. После этого дю Шайю решил поохотиться на гиппопотамов. Дело было нетрудное — мы уже говорили, что в тех местах толстокожие водились во множестве.

Поздно вечером путешественник вместе с одним из охотников по имени Ингола отправился на реку. Они ожидали несколько часов. Все это время гиппопотамы где-то ворочались в реке, храпели, плескались… Наконец, к радости охотника, один из них вышел на берег и принялся мирно щипать травку.

Дю Шайю и Ингола выстрелили одновременно, и смертельно раненный зверь рухнул наземь.

Этот успех привел в восторг всю деревню — в ней не хватало мяса, и каждый теперь предвкушал чудовищное пиршество. Мясо бегемота вкусом напоминает говядину; волокна грубее, зато нет жира. Это очень здоровая и вкусная пища — любимая еда негров.

Гиппопотамы водятся в большинстве африканских рек. Неуклюжее тяжелое животное замечательно прежде всего огромной головой и несоразмерно короткими ногами. Самец гораздо больше самки; в расцвете сил толщиной он бывает равен слону. Самые толстые бегемоты на ходу волочатся брюхом по траве.

Короткие толстые ноги бегемота приспособлены к тому, чтобы ходить в тростниках по речному илу и ловко плавать в воде. По грязи эти животные ходят довольно быстро, так как ноги заканчиваются четырьмя толстыми короткими растопыренными пальцами.

Прочная и шершавая шкура взрослого гиппопотама имеет в толщину от дюйма до полутора. Обычная пуля пробивает шкуру лишь в нескольких местах, где потоньше, — за ушами, около глаз. Ее цвет грязно-желтый, на брюхе розоватый.

В реках гиппопотамы предпочитают днем лежать в местах со слабым течением — вот почему они так любят большие озера Центральной Африки. Любят они и соседние луга; по ночам уходят пастись довольно далеко от берега — лакомятся гвинейской травой. И еще одно их замечательное свойство: они всегда идут назад той же дорогой, какой пришли, по ней же идут на следующий день — и так постоянно.

В течение второй половины 1857 года дю Шайю неутомимо странствовал, объехав страну комми и окрестности Бигано — резиденции друга его царя Рампано. За все это время с ним случилась лишь одна неприятность — довольно сильная дизентерия, вскоре, впрочем, побежденная могучим организмом путешественника. Он рыскал по округе в поисках новых этнографических материалов и любопытных предметов для коллекции по естественной истории — коллекции воистину замечательной. Между прочим, он не без риска для себя поймал пару больших шимпанзе и препарировал их так искусно, что из путешествия привез домой неповрежденные чучела.

В феврале 1858 года дю Шайю отправился вверх по Фернандо-Вас, чтобы исполнить давнюю мечту — посетить царя Кенгесу, правившего в Гумби в верховьях реки.

При встрече путешественнику устроили триумф — оглушительно звучали приветственные клики и выстрелы. Все жители бросились к берегу навстречу дю Шайю и с великой пышностью отвели гостя к месту, назначенному для официального приема.

«Царь Кенгеса, — пишет дю Шайю, — тотчас, сияя, явился пожать мне руку. Это был пожилой, поседевший, высокий худощавый человек. Суровые манеры обличали в нем смелость и волю — и царь действительно обладал ими. Он тотчас объяснил мне, что не надел праздничных одежд из-за траура по брату, умершему два года тому назад.

В ответ на приветствие Кенгесы я подозвал его маленького сына, которого царь посылал в качестве заложника. Царь подошел ко мне, и я сказал так, чтобы все слышали:

— Ты прислал ко мне сына как поруку в моей безопасности. Я ничего не боюсь. Я люблю тебя и на тебя полагаюсь. Я уверен, что ты сотворишь благо мне и спутникам моим. Я возвращаю тебе дитя — и без него я не сомневаюсь в нашей дружбе.

Затем я напомнил царю, что он обещал мне дозволить и даже помочь посетить внутренние области его государства. Он подтвердил обещание, подарил мне великолепный дом с большой верандой и, обернувшись к подданным, объявил:

— Перед вами мой белый друг! Он приехал ко мне издалека; я посылал за ним, чтобы пригласить к себе. И вот он здесь. Не делайте никакого зла тем, кто сопровождает его, не говоря о самом госте. Угождайте им, приносите еду. Паче же всего — не воруйте у них. Горе вам, если вас уличат в этом, — всех продам в рабство».

На том аудиенция окончилась. После столь гостеприимной встречи дю Шайю волен был передвигаться куда угодно, и благосклонность царя с первого дня осталась неизменной.