Приключения юнкора Игрека - [28]

— Вполне! — с готовностью кивнул Суровцев и ласково глянул на меня.

— Не вижу повода отвлекать славного мальчугана от похвальных и полезных занятий. Думаю, весь комплекс досадных недоразумений будет нами улажен самостоятельно… Ни на минуту, — упрямо продолжал он, — не сомневаюсь в том, что наш малый каботаж в школу с уважаемым Гафуром Рахимовичем увенчается, к нашему обоюдному удовольствию, полным торжеством справедливости, ибо я исхожу из презумпции невиновности всех сторон, задействованных в конфликте… Вот увидите: Мантюша все поймет правильно. Он у меня умница!

Я испуганно отшатнулся. Динэр Петрович мастерски умел из слов-кирпичей прямо перед глазами собеседника воздвигать незримую, но прочную стену. Если бы еще и зримую — стал бы по праву лучшим каменщиком города, да, к тому, же кладущим стены не мастерком, а языком, и притом без всякого раствора. Сказка! Вот кому за ночь сказочные мосты стелить, города возводить. Прямо старик Хоттабыч!.. Да, а кого это он назвал под конец Матюшей? Уж не директора ли? А ведь точно! Вот дает! Мантюша… Будто наш Леопард Самсонович — младший продавец в его то ли суперпакете, то ли суперракете… Одним словом, в магазине.

Но вспомнив, как только что ловко витийствовал Динэр Петрович, уговаривая отца не брать меня в их компанию, я вдруг испуганно подумал: а ведь такой дрессировщик из слов не только стенку построит, но и хлыст сошьет. Такой и леопарда научит быть кошечкой.

Как говорит Акрам — «Ветер с характером и в стакане цунами организует!» Еще он говорит — «У хорошего капитана паруса сами надуваются». И еще — «Для владыки морей Нептуна и кит — пескарь, и пескарь — кит».

ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ С ПАПОЙ

Мне снова оставалось ждать… Чтобы как-то скоротать время я первым делом пробрался к папиной полке со всевозможными словарями. Требовалось найти и узнать значение слов, которые из уст Динэра Петровича я сегодня услышал впервые. Слова эти были, и впрямь, диковинными — «презумпция», «супермаркет», Меркурий… Они не давали мне покоя. Я находил их, и слова становились маяками — помогали мысленно снова проплыть весь путь состоявшегося разговора, чтобы вернее понять его.

Я еще ковырялся в словарях, когда появился огорченный Борька Самохвалов.

— Не думал, что ты такой трус, — процедил он.

— Что ты хочешь этим сказать? — вспыхнул я.

— Ты же не захотел сказать директору, что не виноват, смолчал. Шакала с Ромкой что ли испугался?

Никого я не испугался. Мне уже надоело объяснять. Сейчас папа пошел в школу, и Ромкин, кстати, тоже. Разбираться будут.

Ясно! — усмехнулся Борька. — Игроки сели на скамейки штрафников, а тренеры вышли в поле. Я их сейчас обоих видел, Леопард Самсоныч их мирил. Умора!

Мирил? — удивился я. — Дай врешь ты, наверное.

— А вот и не вру, — с обидой выпалил Борька. — Меня к директору с шестого урока вызвали. Захожу, а они там…

— Погоди, а зачем тебя вызвали?

— А затем! Леопард Самсоныч уже все знает. Ему твой папа рассказал, а я подтвердил.

— Все подтвердил? — сощурился я.

— Конечно, все!

— Значит ты — врун! — заключил я. — Ты только про приз знал, а про зоокабинет я тебе сам рассказал. И вот… Тут еще одна история…. Ты вообще о ней не знаешь. Словом, Сиропов звонил. Говорит, кто-то на телеге в редакцию прикатил и на меня пожаловался. По телефону… Уверен, что Суровцевы. Но самое смешное— жалобу подписал юнкор Игрек. Представляешь?

— Игрек?! — ахнул Борька. — По телефону?

— Он самый.

— Понимаю! — глубокомысленно протянул Самохвалов. — Точно — Ромка с Катькой! Придется нам теперь избавляться от Игрека.

— В смысле?..

— Больше не будем так подписываться, мало ли есть других слов.

— Вот чудак! — рассмеялся я. — Ты ничего не понял! Они ведь когда так подписывались, — и вовсе не знали, что Игрек — это мы с тобой. Просто знают они — еще с конференции, — что Сиропов слышал такое имя в нашей школе, — вот и решили, что так он скорее поверит всему. Усёк теперь?

Самохвалов вздохнул.

— Высшая математика!

— Футболку жалко небось? — спросил Борька. — Сильно он ее порезал?

Так… — я жестом вспорол воздух перед собой, будто раздевал расфранченный скелет, как это сделал в школе Леопард Самсонович, — Пусть теперь футболку Катька жалеет — ее вещь порезана, а не моя. Так ведь? Леопард, видимо, и ее вызывал? Вызывал ведь?

Еще бы!

А что она сказала?

— Спроси у нее сам. Ее после меня вызвали. Так она, не поверишь, шубу свою новую зачем-то надела — будто ее не к директору зовут, а к рефрижератору.

— А Ромку?.. Шакала?..

— Не знаю.

— И Катька тебе ничего после этого не сказала?

— Сказала… Сказала, что которых завидки берут — те и жалуются. Только, говорит, фигушки что ей будет.

— Она что же — директора не боится?

— А чего ей директора бояться. Директор — не моль, шубу не съест. Она еще чего-то там сказала — про какую-то стенку и краску. Но я ничего не понял. Да мне, честно говоря, и разговаривать с ней было неохота.

— Но почему ты решил, что Леопард их мирил?

— Еще бы! — засмеялся Борька. — Я сам обалдел… Он нашу бутылку открыл. Рюмки полненькие стояли, я видел.

— Папа тоже пил?

— Почем я знаю — кто пил, кто не пил. А рюмки стояли, я их заметил. А бутылку Леопард в корзину для бумаг бросил. А что было потом — не знаю.