Приключения Винни-Пуха, или Когда софт спелый, его каждая свинья поюзает - [7]

— Хватит, — повторил Кристофер Робин, уже мягче и без ударения по столу. — Кролика уже перевоспитывали... Ловить не надо, надо просто спокойно поймать и спроводить...

— Куда?

— Куда... Ко мне конечно, ежику ж понятно... Комок колючек в углу, около Очень Большого Сейфа, недовольно заворочался.

— А где он?

— Кто, ежик?

— Не-е, Пятачок!

— А-а-а... Пятак... Пятак только что звонил мне от Винни Пуха.

— И чего?

— Спрашивал, не у меня ли Винни Пух.

— Ну, видишь?

— Чего — «видишь»?

— Маразм!

— Да-а-а... — до Кристофера Робина, как говорится, дошло только теперь. — А чего ж он там делает, если Винни нету? Он же может ему скачать Что-Нибудь Не То!

— Во-во... Или Что-Нибудь То. А раз Винни нет, он от этого еще больше рассвирепеет...

* * *

Пятачок сидел в кресле Винни Пуха, сидя за которым некоторое время назад, он звонил Кристоферу Робину. Взгляд его глаз был более чем отсутствующий. Когда в дверь позвонили, он совершенно не задумываясь влепил копытцем по кнопке открытия двери. Следует отметить, чо Винни Пух не позволял себе таких вольностей и пускал гостей к себе, только основательно допросив о намерениях посещения с применением коварных вопросов о годе рождения и семейном положении.

— Привет, Ви... — Тигра попытался ввалиться в комнату, где и находился Пятачок, причем произошло это, как всегда у Тигры, Очень-Очень Быстро, думая, что увидит сейчас Винни Пуха или одного, или в компании Пятачка, но, увидев Пятачка в невменяемом состоянии, остановился и понял, что вваливание в комнату испорчено. Следом за ним появился Кристофер Робин.

— Привет, Пятак! — поздоровался он. — Хотя мы с тобой здоровались сегодня уже, как говорит Иа-Иа... А Винни где?

— Я первый. Спросил, — заявил Пятачок чрезвычайно равнодушно минут через десять. В его поросячей голове опять носился ветер наркотического дурмана.

— Что спросил? — встревожился Тигра.

— Где. Пух, — слова, исходящие из недр поросенка, иссякли, что дало повод Тигре и Кристоферу Робину основательно их обсудить.

— Ты! — Тигра попытался припереть Кристофера Робина к стенке, но тот вывернулся, и припереть его удалось только к столу.

— Я!

— О чем?!

— Что?!

— Его!

— Кого?

— Спрашивал!

— А-а-а... Не знаю. Он, наверное, про то, как мне звонил...

— Куда дел?!

— Кого? — Кристофер Робин попытался отодвинуться от стола, так как занимать оборонительную позицию ему не очень-то нравилось. Тигра стойко держал позиции и не собирался сдаваться.

— Пуха! Нашего дорогого Пуха! Величайшего Хаккера!! Ломателя Защит и Сливателя Игрушек!!! Пасть! Порву!

— Это не я, — заявил Кристофер Робин тоскливо. Если бы эта фраза была бы произнесена в суде обвиняемым, присяжные в один голос завопили бы «ВИНОВЕН!». Тигра, к счастью, к породе Вероломных и Доверчивых Глупых Присяжных принадлежности не имел.

— Это не он, — сказал Пятачок. Фраза была произнесена совершенно равнодушным голосом, это даже на голос не было похоже — просто набор промодулированных звуков.

— А кто? — обвинение не могло обойтись без главного обвиняемого ни в коем случае.

— Не знаю... Он... Такой... Большой... И зеленый...

— Кто?! Крокодил?

— Подожди, Тигра, какой крокодил?

— Кристофер Робин схватил Тигру за лапу, чтобы тот от радости не съездил случайно главному свидетелю (как следовало бы назвать Пятачка, раз уж он хоть что-то знает, когда никто ничего не знает) по шее.

— Какой крокодил? У нас крокодилы не водятся...

— Тоже мне, наруталист, — сказал Тигра презиртельно.

— Да я... Да у меня... Да я шесть гульбариев собрал! (Разного мусора...) У нас кишат крокодилы...

— Нет, — сказал Пятачок односложно.

— Что — «нет»? Ну, не кишат... Ну, может быть. Но парочка залежалая всегда найдется...

— Не он, — сказал Пятачок. После этого он почти что совсем, можно сказать, отрубился, поэтому в дальнейшем фразы из него вытягивались со значительными усилиями.

— Что ж с ним такое?! — воскликнул Тигра, который устал бороться с припадками забытья у поросенка. А если учесть, что Тигра постоянно говорил на повышенных тонах, читателю предоставляется возможность оценить, что же случается, когда Тигра «восклицает».

— На ломку похоже, — сказал Кристофер Робин, окинув Пятачка глазами специалиста.

— Наркотись-скую. Видел я такое, коды мой кореш...

— Кто?

— А, так, коллега один... Выпил случайно кое-чего... Ну, мучился потом, бедный... недели три. Царство ему небесное...

— Что?! Да ты чего! А это хоть лечится?

— Кто ж его знает... Может, и лечится... Ну, у Пятачка хоть не так сильно, как у маво кореша... То есть, у моего коллеги...

— А что у него было?

— У-у-у... Тигра, ты даже себе представить не можешь?

— Я-а-а-а?!!

— Да нет, ты не беспокойся, это я так сказал... Ну, он прямо на стенки лазил... И на потолок... Да-да...

— А говорить-то он нормально говорил?

— Говорить? А, не, он не говорил... Он только маму звал...

— Маму?

— Ну да...

— Чью? Свою?

— Не, нашу...

— Как — нашу?

— Ну, залезет на стенку, щелкает зубами и кричит: «$%#$%#%@, Мать Вашу!».

— О-о-о... Ну, Пятачок хоть чего-то еще говорит...

— Ой-ой-ой, — заворочался Пятачок. Очевидно, у него наступил очередной период просветления.

— Кто тут?! — завопил он Совершенно Вдруг. Кристофер Робин и Тигра вздрогнули, но Тигра при этом сделал вид, что его кто-то укусил за хвост, потому что всем известн о, что храбрее всех на свете, конечно же, Тигры.