Приключения Вернера Хольта. Возвращение - [6]
Хольт молчал и курил.
— Я вас так хорошо понимаю, — услышал он. — Я недавно прочла «Возвращение» Ремарка.
Хольт повнимательнее глянул ей в глаза, затянулся, стал прислушиваться. Пустышка, подумал он. Одни слова, больше ничего…
В глубине комнаты опять послышался голос доктора Бернгарда, брюзгливый, обиженный:
— С меня на сегодня достаточно. Честь имею. Едем, Карола!
Хольт проводил Каролу на улицу, где стояла машина доктора Бернгарда — двухтактная тарахтелка «ДКВ». Они простились. Хольта страшило одиночество в неприютной мансарде, и он глядел вслед машине, пока красные точки фонариков не растворились в темноте.
2
Хольт ежедневно встречался с отцом за завтраком в мансарде главного корпуса, приспособленной под личную лабораторию профессора. Профессор обычно работал там до завтрака часа два. Ему минуло уже шестьдесят три года; крепкий, широкоплечий, он скорее походил на крестьянина, чем на ученого. Волосы над высоким выпуклым лбом совсем побелели, и еще резче, чем год назад, обозначились характерные складки от крыльев носа к углам рта и подбородку.
Как-то утром он отложил газету, которую просматривал за завтраком, и взглянул на сына. Хольт молча хлебал подслащенную сахарином болтушку, заедая ее черствым хлебом; потом отодвинул от себя тарелку. Профессор налил ему напиток, похожий на какао.
— Что это, собственно, такое? Кола? — спросил Хольт.
— Плоды одного из стеркулиевых, семейства кола, — ответил профессор. — Дерево это встречается в лесах тропической Африки. Семена содержат примерно полтора процента алкалоидов, главным образом кофеина в виде гликозида коланина. Напиток действует так же возбуждающе, как кофе, но, к сожалению, не такой вкусный.
Педантически обстоятельный ответ отца обозлил Хольта. Пойло это ему вовсе не нравилось, просто он к нему привык.
— Дай мне, пожалуйста, закурить, — сказал он. — Кстати, у меня нет ни пфеннига.
Профессор открыл письменный стол и пододвинул Хольту несколько бумажек и две пачки сигарет.
— Только много не кури, — сказал он.
Хольт сунул в рот сигарету. Отец обращается с ним как с мальчишкой! Лучше б я сюда не приезжал, подумал он. Но ведь я приехал к Гундель, а не к отцу. Непременно при случае ему это скажу!
Профессор вынул из кармана записку и протянул сыну. Хольт прочел: «Средняя школа, Грюнплац, директор — доктор Эберсбах».
— Можешь сослаться на Мюллера, — сказал профессор. — Занятия начнутся первого октября.
Хольт повертел в руках записку.
— Почем ты знаешь, что я собираюсь учиться в школе? — сказал он.
Профессор помолчал.
— Твоя мать писала, что намерена до конца войны жить в Гамбурге, — сказал он немного погодя. — Когда ты в последний раз получил от нее письмо?
— Если б я хотел поехать к матери, туда из Крейцнаха намного ближе.
— Знаю, — сказал профессор. — И рад, что ты приехал ко мне.
— Я не к тебе приехал, — поспешил заявить Хольт. — Я надеялся найти здесь Гундель, только и всего.
Складки на лице профессора обозначились резче, и он устало провел рукой по глазам. А в Хольте вдруг опять пробудилась злость, желание уязвить этого старого чудака, нелюдима, человеконенавистника.
— Что касается Гундель, — сказал он, — ты, конечно, опять упрекнешь меня в «тяге к простонародью»!
Упрек этот был брошен ему родителями много лет назад. Хольт со злорадством уколол теперь отца. Профессор не помнил, но вполне возможно, что он когда-нибудь и употребил такую стереотипную фразу или не стал прекословить, когда это сказала жена. Он набил трубку и спокойно возразил:
— В последние годы у меня было достаточно времени пересмотреть свои ошибочные взгляды.
— А пока ты пересматривал свои ошибочные взгляды, — сказал Хольт и встал, — я ради этих самых взглядов подставлял лоб! — И, не добавив ни слова, вышел из комнаты.
Хольт проводил дни, бесцельно слоняясь по городу. Иногда он часами стоял на мосту и глядел на узенькую речушку, на грязную, в радужных пятнах нефти, воду.
Через несколько дней после ссоры с отцом его как-то утром вызвали в контору. В комнате были только отец и фрейлейн Герлах. На пороге Хольт снял пилотку.
Профессор сидел за письменным столом у окна.
— Последнее время ты не завтракаешь со мной, — напрямик начал он. — Я тебя целыми днями не вижу. Когда ты собираешься наконец явиться в школу? Занятия уже начались!
Хольт не намерен был выслушивать чьи-либо предписания.
— А откуда ты взял, — сказал он, — что я собираюсь учиться в школе?
Профессора требовали на завод, через час ему надо было ехать с Мюллером на совещание в комендатуру, до этого он должен был продиктовать несколько срочных писем и ждал иногороднего разговора.
— Самый лучший выход для тебя, — сказал он, — аттестат зрелости. Пока ты учишься, будет время подумать о выборе профессии.
Лицо Хольта выражало одно лишь немое упорство.
— К тому же ты совершенно здоров, — продолжал профессор, уже теряя терпение, — и для продуктовой карточки тебе на следующий месяц потребуется справка с места работы.
— Фрейлейн Герлах каждый месяц подписывает столько справок, — сказал Хольт, — что вполне может подписать справку и мне.
Профессор встал.
— Нет, — сказал он и, когда Хольт попытался что-то возразить, еще раз повторил: — Нет! — и хлопнул ладонью по столу. — Я не потерплю никакой фикции! А теперь ступай и запишись в школу!
Популярный роман писателя из ГДР о том, как молодой 17-летний немец в 1943 году заканчивает школу и призывается в зенитные части. Всё это на фоне капитуляции Италии, краха немецкого наступления под Курском, ужасных бомбардировок Германии. Дальше хуже. Во второй части показана послевоенная жизнь. Книга интересна, помимо того, что занимательна сюжетом, тем, что знакомит со множеством бытовых деталей. Чувствуется связь с прозой Ремарка.
Роман известного писателя ГДР, вышедший в годовщину тридцатилетия страны, отмечен Национальной премией. В центре внимания автора — сложные проблемы взаимовлияния научно-технического прогресса и морально-нравственных отношений при социализме, пути становления человека коммунистического общества.
В этом томе собраны повести и рассказы 18 писателей ГДР старшего поколения, стоящих у истоков литературы ГДР и утвердивших себя не только в немецкой, но и в мировой литературе. Центральным мотивом многих рассказов является антифашистская, антивоенная тема. В них предстает Германия фашистской поры, опозоренная гитлеровскими преступлениями. На фоне кровавой истории «третьего рейха», на фоне непрекращающейся борьбы оживают судьбы лучших сыновей и дочерей немецкого народа. Другая тема — отражение действительности ГДР третьей четверть XX века, приобщение миллионов к трудовому ритму Республики, ее делам и планам, кровная связь героев с жизнью государства, впервые в немецкой истории строящего социализм.
Это — роман. Роман-вхождение. Во времена, в признаки стремительно меняющейся эпохи, в головы, судьбы, в души героев. Главный герой романа — программист-хакер, который только что сбежал от американских спецслужб и оказался на родине, в России. И вместе с ним читатель начинает свое путешествие в глубину книги, с точки перелома в судьбе героя, перелома, совпадающего с началом тысячелетия. На этот раз обложка предложена издательством. В тексте бережно сохранены особенности авторской орфографии, пунктуации и инвективной лексики.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.