Приключения в лесу - [48]

Утром я отправился в лес верхом на осле в сопровождении Сашко, Врагова и лесорубов. Врагов лихо закрутил усы. Фуражка почти закрывала левое ухо и левый глаз, зато правый победоносно светился блеском ятагана. А Сашко? Он держался так, словно не ходил вчера вечером в лес, а готовил домашнее задание. Только ноги его были ободраны больше, чем всегда.

Мальчик привёл нас прямо к дереву — засохшему, словно схваченному инеем, — обыкновенной ели. Необычной была здесь только куртка Сашко, привязанная недалеко от вершины, и платок — на самой верхушке. Сашко быстро стал взбираться на дерево. Мы затаили дыхание и ждали, когда он отвяжет куртку и откроет нам наконец тайну дьявольского огня.

Секунды казались нам минутами, а минуты — часами. Врагов держал ружьё наготове. Лесорубы стояли в нескольких шагах за ним, готовые пуститься наутёк, если с дерева соскочит, не дай бог, рогатый вампир. Только вислоухий осёл, на котором я сидел, кротко мигал глазами и не принимал участия в наших волнениях и тревогах.

Но вот наконец Сашко развязал верёвки, его куртка медленно упала с дерева, и… мы увидели ссохшуюся кору ели и ничего, ничего больше!

От ярости и разочарования лесник готов был выстрелить в ни в чём не повинное дерево. Я предпочёл бы, чтобы появилась настоящая нечистая сила. И мы уже было собрались в обратный путь, когда мальчик крикнул с дерева: «Эй, смотрите!» — что-то отломил и бросил нам.

Я подумал, что он бросил кору, но когда Врагов поднял её с земли и подал мне, то я увидел, что это гриб величиной со свиное ухо, вялый и потемневший.

И вот, словно молния, меня осенила догадка: этот гриб — опасный паразит, поражающий деревья, умертвляющий их древесину. Мёртвая древесина начинает светиться невидимым вблизи химическим светом. И этот свет, яркий и заметный издали, вызывает иногда, как и на этот раз, всякие кривотолки. Конечно, виноват во всём был я: учился распознавать и эти грибы, но, выучив, позабыл, и сейчас едва не произошла скверная история.

Нечего говорить, как благодарили лесорубы Сашко, как трясли его руки своими сильными руками. Я тоже был благодарен ему. Божин Врагов стучал прикладом в землю и кричал во всё горло:

— Злые духи… чтоб вас черти взяли!

Гриб находится сейчас в небольшом музее лесничества рядом с платком Сашко, привязанным к пруту. Гриб и «флажок» мы поместили туда затем, чтобы прохожие, лесорубы, туристы и вообще все любопытные знали, как появляются злые духи.

Разведчики

Что может произойти, когда идёшь по лесу и разговариваешь сам с собой

Прошлым летом второго июня я отправился на прогулку в Равногорие. Я люблю эти горы — они невысокие, со множеством красивых полян и туда редко приезжают люди. Туристы предпочитают взбираться на высокие вершины, а здесь вершины покатые, и настоящие туристы их избегают. Меня это вполне устраивает, потому что я люблю поговорить сам с собой. И поэтому меня тянет в более уединённые места.

Кое-кому покажется странным, что я порой беседую сам с собой. Дело в том, что я заикаюсь, и стоит мне запнуться на каком-нибудь слове, я краснею, сбиваюсь и спешу замолчать. А когда никого нет, речь течёт нормально, как у всех, и я с удовольствием слушаю собственный голос — будто говорю не я, а кто-то другой, более умный, сообразительный и, главное, бесстрашный.

Так я иду по лесу и разговариваю сам с собой. Накануне один человек мне нагрубил, и сейчас я ему должным образом ответил. Я его как следует припёр, но тут в самом интересном месте прозвучал выстрел, и эхо повторило его.

Выстрел меня испугал, я даже подумал, не повернуть ли назад и не пойти ли другой дорогой, но в то же время мне очень захотелось узнать, кто это стреляет в такое солнечное, тихое послеобеденное время в столь безлюдном месте.

Вот почему я пошёл вперёд, поддерживая рюкзак, чтобы не гремела фляжка, готовый в любой момент крикнуть: «Стой!»

Едва я прошёл шагов тридцать, как кусты неожиданно поредели, и я увидел какого-то странного мужчину в странной позе: он стоял на поляне выпрямившись, опустив голову и был так занят своими мыслями, что не слышал моих шагов, не заметил моего присутствия. В его тёмно-каштановых волосах виднелась седина, в левой руке он держал шапку, а правой сжимал ружьё.

Я не шевелился, человек с ружьём тоже не шевелился. Тогда я крикнул: «Эй!» — но он продолжал оставаться неподвижным. Я ещё раз крикнул: «Эй, товарищ!» — и он поднял голову. Увидев меня, переложил ружьё в левую руку, достал из кармана брюк носовой платок, вытер им лицо, и я с удивлением заметил у него на глазах слёзы.

— Что вам надо? — спросил он, сунув носовой платок в карман, и снова взял ружьё в правую руку.

— Ничего, — ответил я, смущённый странным поведением незнакомца. — Я решил, что вы браконьер.

— Нет! — сказал человек. — Я не браконьер. Я пришёл сюда, чтобы поклониться могиле, в которой покоятся мои спасители.

— Но я не вижу никакой могилы, — заметил, оглядываясь, я.

— Вот! — показал он на лежащую у его ног кучку земли, обложенную со всех сторон большими камнями.

Холмик был такой маленький, что его можно было накрыть двумя ладонями.

— Вы шутите, — сказал я. — Это может быть кротовая нора, а не могила.