Приключения тюремного лекаря - [13]

Махнул одному из воинов и отправился с ним к реке. Март пересекал эту реку днём и видел, что купаться в ней отваживаются только дети, и те забегали по колено и с визгом выскакивали. Речка текла с гор и была холодна, как снег на острых вершинах.

В детстве мать с бабками рассказывали Марту сказку о богатыре, что мог вскипятить горную реку, потому что в нём текла кровь дракона. Рассказать, что ли, воинам, чтобы крепче верили в броню из драконьей чешуи?.. Впрочем, Сигверт наверняка сказал им правду, как и Марту. Когда кунг вернётся, надо будет получше расспросить его о доспехе. Что в Орзоруме, что в Лаконике Марту попадалось немало старинных броней, но такой, чтобы берегла от любого оружия и так ладно сидела, он раньше не видел.

Лекарь поёжился и полез в повозку за подаренным меховым плащом. Осеннее солнце, не прогревшее землю за день, уже скатилось за горы, и стоянку обволакивала вечерняя прохлада.

Один из воинов узнал Марта, и вскоре лекаря забросали вопросами о Лаконике. Заодно подвесили над огнём котелок, закинули в кипяток купленной днём свежей рыбы, кореньев, зерна… За разговором едва не проворонили, как из городских ворот выехал всадник и галопом помчался в их сторону.

* * *

Всадник оказался немолодым силлионцем, судя по богатой одежде — из дворцовой стражи. Подъехал к костру и, не спешиваясь, принялся вглядываться в лица. Март, повинуясь чутью, отодвинулся в тень и опустил голову.

— Я везу письмо для кунга Сигверта, — сказал наконец посыльный. — Он не с вами?

— Кунг скоро будет здесь, — ответил один из верингов. — Давай своё письмо, мы передадим.

Посыльный смерил северянина презрительным взглядом, спешился и сунул письмо сидевшему рядом аранту.

— Моё почтение кунгу, — бросил он на прощание, поднимаясь в седло, и затерялся в сумраке.

Вскоре вернулся Сигверт со своим охранником. Довольный, раскрасневшийся от ледяной воды, в чистой рубашке с раскрытым воротом, сквозь который в кои-то веки не блестела золотистая чешуя. Получил письмо и сел читать его тут же, у костра. Март успел увидеть дорогую белую бумагу, изящный почерк и восковую печать с каким-то цветком. Спустя мгновение письмо полетело в огонь, Сигверт поднялся и стал искать глазами лошадь.

— Я съезжу по срочному делу и скоро вернусь. Ждите здесь.

— От кого письмо? — спросил Март.

— От надёжного человека. Просит о встрече.

— Доспех-то надень!

— Ни к чему! Я во дворец не поеду, тут рядом… К утру буду. Если задержусь, идите в Белую Кость, я догоню.

Подхватил лук с колчаном, взлетел в седло, не касаясь стремян, и умчался, на ходу подтягивая подпругу.

— Как всегда, — посетовал один из верингов. — Не спавши, не жравши, лишь бы с места сорваться… Хоть бы не к девкам, а то снова неделю искать будем, как тогда у лозоплётцев!

— Не, ну тогда мир был, — возразил второй. — Вот победу возьмём, все отдохнём как подобает. Эй, лекарь, а в Лаконике девки были?

Воины снова расселись вокруг костра. Никто из них не высказал ни малейшего беспокойства по поводу поспешного отъезда кунга. Верно, верили вождю всецело. Разговор ещё какое-то время вертелся вокруг Лаконики и сошёл на нет вместе с похлёбкой.

Март устроился спать в пропахшей травами повозке. Не нравился ему ни дворцовый посыльный, ни письмо, ни спешный отъезд Сигверта. Воины, быть может, привыкли к внезапным поступкам кунга и завтра пойдут в эту свою Белую Кость, только Март не тронется с места, пока тот не вернётся.

Глава четвёртая, в которой Март лечит головную боль и знакомится с принцессой Камиллой

Сигверт не вернулся ни к утру, ни к полудню. Не появилось и знамя на башне. К вечеру воины засобирались в Белую Кость. Вырезали на дубовой ветке знак на случай, если кунг всё-таки заглянет сюда, и стали сворачивать шатры.

Март же принял решение ещё утром. Распрощался с воинами, отпустил возницу и поехал по наезженной дороге в столицу, с трудом управляясь с вожжами. Хорошо, что смирные лошади сами идут по широкой мощёной дороге, да и сворачивать тут некуда — держи себе прямо и до темноты упрёшься в белокаменные стены. Ясно, отчего ближнее селение зовётся Белой Костью — оттуда и везли камни цвета яблоневых лепестков…

План был прост и незатейлив. Не доезжая до города, Март остановил лошадей, отпер сундук и вытащил свой старый орзорумский наряд: шёлковые шаровары и халат. Шёлк пожелтел от времени, а швы местами начали расползаться, но при скудном вечернем свете сойдёт. Намотал головную повязку, с трудом вспоминая полузабытые узлы. При въезде представился орзорумским лекарем, уплатил въездную пошлину как иноземец и направился во дворец. И потребовал у стражников провести его к правителю. Стражники в золочёных латах сперва заспорили, но осанистый вид приезжего, властный голос и несколько серебряных монет сделали их сговорчивее. Огромные бронзовые двери бесшумно повернулись на петлях и впустили заезжего целителя внутрь.

Силлионский дворец был весь выложен самоцветами и мозаикой. Колонны, сплошь украшенные цветными осколками, уходили ввысь и поддерживали огромный купол. По стенам были искусно выложены лики силлионских правителей. Перед каждым висели золотые светильники. Масло в них горело без копоти и запаха — ясно дело, льют самое дорогое. Ещё бы не поднять налоги, с такими-то тратами…