Приключения Тонино-невидимки - [2]
— А что я тебе сделал?
— Слушай, брось прикидываться! Услышав, что его обозвали притворщиком, миролюбивый Мотта разом проглотил полтаблетки американской жевательной резинки, которую держал во рту.
Тонино захохотал и, чтобы насладиться происходящим, уселся за одну парту с пожирателем конфет: ведь его все равно никто не видел и никто не мог ему сделать замечание за то, что он без спросу уселся за чужую парту.
Но учитель, хоть и не мог видеть Тонино, все же заметил, что вот уже несколько минут, как между первой и второй партами идет потасовка.
— Что случилось? — спросил он строгим голосом.
— Ничего, господин учитель, — тотчас же соврал Белый Негр: он считал, что не следует выносить сор из избы.
Но Мотта пожаловался:
— Неправда, он меня лгуном обозвал! Тут перешел в атаку Белый Негр:
— Он сам начал, потянул меня за волосы!
— Неправда! Неправда! — завопил Мотта со всей искренностью, на какую было способно его доброе, услащенное ликерной, ананасной и ягодной начинкой сердце.
Тонино легко соскочил на пол, пробежал в самый конец класса и дернул за волосы Паоло Бораби, самого растрепанного мальчишку в их классе, которого вполне заслуженно прозвали Чубатым.
— Господин учитель, и меня дернули за волосы! — завопил Чубатый, указывая пальцем на Ривелли, который в это время с большой сосредоточенностью ковырял у себя в носу.
— Я? — в изумлении заявил ни в чем неповинный бедняга и даже прервал на время свою работу, не винимая, правда, пальца из носа.
За несколько секунд Тонино-невидимка обежал весь класс, хватая то одного, то другого за волосы. Поднялась буря жалоб, обвинений, протестов, криков.
— Прекратить! Прекратить! — закричал учитель, постукивая линейкой по кафедре. – Пошутили и хватит.
У Тонино живот надрывался от смеха. Он так сильно хохотал, что в конце концов покатился под доску. В жизни ему еще не было так весело.
«Вот расскажу Белому Негру, что все это мои проделки, так ведь не поверит», — подумал Тонино.
Чуть высунув голову из-под доски, он взглянул на Роберто, который теперь спокойно и серьезно слушал учителя, объяснявшего анализ предложения. Но за спиной у Роберто виднелось круглое лицо Мотта, на котором было изображено крайнее удивление и негодование: от волнения он не мог найти конфетку и тщетно рылся в своих многочисленных карманах и карманчиках.
«Что он, чешется, что ли? Блохи у него завелись? — подумал Тонино. — Да, шутка удалась на славу. До чего ж я рад!»
Но сколько он ни повторял себе, что рад, особой уверенности в этом у него не было. По правде сказать, шутка вышла глупая. Велика забава таскать кого-то за волосы! Неужто стоило превращаться в невидимку, чтобы до такого додуматься! Нет, нужно придумать что-нибудь на самом деле новое, что-нибудь такое, чего никогда еще не было.
И Тонино думал и думал, сидя на корточках за доской. Наконец одна мысль показалась ему интересней остальных. Он слегка подтолкнул доску, и она потихоньку принялась вращаться вокруг своей оси. Потом завертелась быстрей, и через мгновение тяжелая черная доска — та самая, у которой священнодействовал учитель, показывая, как решать задачи, и потели, путаясь в арифметических примерах, ученики, — вдруг завертелась с головокружительной быстротой, быстрей, чем крылья ветряной мельницы.
Когда учитель, человек серьезный и положительный, заметил, что широко распахнутые глаза всех его сорока учеников обращены в одну сторону, ему показалось, что все они смотрят в окно. Тогда он снял очки и, положив их перед собой на кафедру, взглянул на них, как солдат на винтовку, из которой ему предстоит стрелять.
Ничто на свете не могло бы заставить учителя повернуть голову в том направлении, куда смотрел класс: он был слишком серьезным человеком, чтобы позволить себе увлечься каким-нибудь пролетающим самолетом, или жуком, либо причудами тумана за окном.
— Как видно, то, что происходит за окном, вас, как всегда, интересует больше рассказа учителя. Что же вы там на этот раз увидели? Что вы разглядели в тумане? Летающие тарелочки? Марсиан? Лунатиков?
— Доску, господин учитель! — ответил ему Белый Негр, испуганно вскочив на ноги.
Доска теперь вращалась со скоростью циклона. Зрелище, нужно признать, вызвало в десять раз больше интереса, чем установление различий между глагольным и именным сказуемым. Ведь не каждый день удается увидеть доску с мотором.
Учитель решился нарушить свои твердые правила и повернул голову в запретную сторону. То, что он увидел, заставило его голову вращаться со скоростью еще большей, чем скорость доски. Уподобившись Дон-Кихоту в минуту атаки на ветряные мельницы, он выскочил из-за кафедры и после двух — трех напрасных попыток сумел ухватить доску за угол и остановить ее с такой силой, что на долю Тонино-невидимки пришелся крепкий удар по подбородку, а сам он очутился в корзине для бумаг.
Со всех сторон доносились смущенные возгласы:
— Это привидения! — Какие-то духи!
— Нет, землетрясение!
— Молчать! Молчать, господа ученики!
Вы, наверное, догадались, чей голос произнес эти последние слова. Да, это был учитель.
Лишь в самые тяжелые минуты он называл мальчиков «господа ученики», и голос его в таких случаях звучал так торжественно и возмущенно, что у всех от страха захватывало дыхание.
