Приключения Тома Сойера - [67]

— Выслушай меня, Бекки, ладно? Только спокойно.

Бекки побледнела, но сказала, что выслушает.

— Так вот, Бекки, нам лучше остаться здесь, у воды. Этот огарок — последний.

Бекки заплакала, запричитала. Том утешал ее, как мог, но без большого успеха. А наплакавшись, она вдруг сказала:

— Том!

— Да, Бекки?

— Нас же хватятся, станут искать!

— Конечно, хватятся! Наверняка, уже хватились!

— Может, и ищут уже, а, Том?

— Я думаю, должны. Надеюсь.

— А когда они хватились нас, Том?

— Наверное, когда все вернулись на пароход.

— В то время, скорее всего, темно уже было — они могли и не заметить, что нас нет.

— Ну, не знаю. Но когда все по домам вернулись, мама-то твоя сразу поняла, что тебя нет.

Испуг, появившийся на лице Бекки, сказал Тому, что он дал маху. Бекки же в ту ночь дома не ждали! Дети снова примолкли. И скоро на Бекки накатил новый прилив горя, и Том понял — ей пришла в голову та же мысль, что и ему: раньше середины воскресного утра миссис Тэтчер о том, что Бекки не ночевала у миссис Харпер, не узнает.

Дети неотрывно смотрели на огарок свечи, наблюдая за тем, как он безжалостно тает; вот от него осталось всего полдюйма; язычок пламени слабел, поднимаясь и поникая, и наконец, он потянулся вслед за тонкой струйкой дыма, помедлил немного и — к совершенному ужасу детей, на них опустилась тьма!

Сколько времени прошло после этого, прежде чем Бекки понемногу начала понимать, что плачет в объятиях Тома, ни один из детей сказать не взялся бы. Оба сознавали только одно — прошло его очень много. Оба вышли из мертвого оцепенения сна, но лишь для того, чтобы снова ясно понять, какая с ними случилась беда. Том сказал, что сейчас, пожалуй, уже воскресенье, да нет, скорее всего, понедельник. Он попытался разговорить Бекки, но горе ее было слишком тяжким, а надежд она лишилась совсем. Их, верно, хватились уже давно, сказал Том, так что поиски идут сейчас полным ходом. Вот он сейчас покричит, сказал Том, глядишь, кто-нибудь и придет. Он крикнул, однако далекое эхо его крика прозвучало во мраке так жутко, что новых попыток Том предпринимать не стал.

Тянулись пустые часы и пленников подземелья снова начал терзать голод. Дети разделили то, что осталось от прежней доли Тома и съели ее. И проголодались еще пуще. Жалкие крохи лишь обострили аппетит.

Внезапно Том произнес:

— Чш! Ты слышала?

Оба затаили дыхание, вслушались. И услышали что-то вроде тишайшего, очень далекого крика. Том мгновенно ответил на него и, схватив Бекки за руку, побежал по коридору туда, откуда донесся крик. Потом остановился, прислушался снова; крик повторился и, похоже, чуть-чуть приблизился.

— Это они! — сказал Том. — Они идут к нам! Вперед, Бекки, — мы спасены!

Радость детей охватила почти умопомрачительная. Однако продвижение их замедляли покрывавшие этот коридор и требовавшие постоянной осторожности ямы. И скоро дети натолкнулись на такую, что пришлось и вовсе остановиться. Глубины в ней могло быть три фута, а могло и сто, обойти же ее никакой возможности не было. Том лег на живот, опустил в нее руку — так далеко, как только мог. Дно отстствовало. Оставалось лишь одно — сидеть здесь и ждать прихода спасателей. Дети прислушались — крики явно стихали, становясь еще более далекими! миг-другой и они стихли совсем. Какая надрывающая сердце тоска! Том кричал, пока не охрип, но без толку. Он разговаривал с Бекки, пытаясь обнадежить ее, однако прошли столетия тревожного ожидания, а звуки так и не вернулись.

Дети на ощупь возвратились к источнику. Тянулось усталое время; они снова заснули, изголодавшиеся, убитые горем. Том полагал, что уже настал вторник.

И тут ему явилась новая мысль. Совсем рядом с ними уходило в сторону несколько боковых галерей. Чем сидеть и томиться тягостным бездельем, не лучше ли исследовать хоть некоторые из них? Он достал из кармана клубок бечевки от змея, обвязал ею каменный выступ и отправился вместе с Бекки в путь. Том шел впереди, ощупывая стену и разматывая клубок. Через двадцать шагов галерея уперлась во что-то вроде обрыва. Том встал на колени, пошарил ладонью по его уходящей вниз стене, потом по углу, который она образовывала с другой стеной, потом потянулся, как мог дальше, вправо, и тут ярдах в двадцати от него из-за угла появилась рука со свечой! Том восторженно завопил, но следом за рукой появилось и тело, которому она принадлежала — тело Индейца Джо! Том закоченел, он даже шелохнуться не мог. И в следующий миг с великой радостью увидел, как «испанец» круто развернулся и скрылся из глаз. Том не понимал, как же это Джо не узнал его голос, не набросился на него и не убил за выступление в суде. Должно быть, голос исказило эхо. Да, конечно, так и было, решил Том. От испуга каждая мышца его обмерла. И Том сказал себе, что, если ему хватит сил вернуться к источнику, так он там и останется и ничто не заставит его рискнуть еще одной встречей с Индейцем Джо. Рассказывать Бекки об увиденном Том не стал. Сказал, что крикнул просто так, «на всякий случай».

Однако, в конечном счете, голод и ощущение обреченности взяли верх над страхами Тома. Еще одно томительное ожидание у источника, еще один долгий сон изменили его настроение. Дети проснулись измученными неистовым голодом. Том полагал, что уже настала среда или четверг, а то и пятница — может быть, даже суббота. Он предложил Бекки заняться еще одной галереей. Теперь он готов был и к встрече с Индейцем Джо, и к любым другим ужасам. Но Бекки совсем ослабла. Она впала в сумрачную апатию и даже встать не пожелала. Сказала, что подождет его здесь, на этом месте, а после умрет — теперь уже ждать не долго. Пусть Том возьмет клубок и займется, если ему так хочется, исследованием коридоров, но только, с мольбой попросила она, пусть время от времени возвращается к ней и пусть пообещает, что когда придет ужасный срок, он останется рядом и будет держать ее за руку до самого конца.