Приключения Шоубиза - [6]
Я иду вдоль коридора, читая надписи на дверях гримуборных. Одна надпись меня очень заинтересовала. На двери табличка с крупными буквами «Донна Прима». Я тихонько трогаю ручку двери и просовываю голову в образовавшуюся щель. В комнате, которую делает маленькой и тесной бесконечное количество коробок, коробочек, а также несколько длинных металлических стоек с развешанными на них блестящими и переливающимися, словно африканский попугай, концертными костюмами, царит пыльный полумрак. Мой взгляд скользит вдоль всего этого великолепия, пока я случайно не замечаю некоторое шевеление в самом дальнем углу комнаты. Внимательно присмотревшись, я замечаю небольшое трехстворчатое трюмо и одиноко горящую над ним скудную лампочку. Лампочка светит вполсилы, отчего я сначала принял ее свет за отблеск ярких блесток, издаваемый бесчисленными пайетками и бусинами, нашитыми и наклеенными на костюмы. Только сцена дает человеку возможность выглядеть так нелепо и претенциозно. Но именно это больше всего нравится зрителям! Видимо, в каждом из нас с детства сидит мечта, вычитанная в романах про рыцарей и прекрасных королев, где рыцари и королевы — это мы с вами. А какая же королева без блесток! И где вы видели настоящего рыцаря без блестящего, словно рыцарские доспехи, расшитого серебряным позументом и галунами пиджачка?
— Чего застрял? Давай или туда, или сюда, — голос слегка надтреснутый, с хрипотцой. И очень знакомый. Я внимательно вглядываюсь в полумрак. — Ты не понял? — в голосе начинается угроза. Я на всякий случай послушно киваю и проскальзываю в помещение. — Иди сюда, чего там стоишь, — голос теперь примирительный и намного тише. Я осторожно пробираюсь вдоль стоек с костюмами и наконец выхожу на небольшое свободное пространство. Около трюмо сидит женщина. Она красит ресницу на левом глазу и волосы ее завязаны на затылке в небрежный тяжелый узел. Она на секунду прекращает свое занятие и окидывает меня любопытным взглядом. Я стою перед ней, ощущая себя абсолютно голым. Я ее узнал.
— Это ты там эту кашу заварил? — она снова возвращается к покраске глаза. Я киваю, понимая, что этого сейчас никто не видит.
— Да, это я, — дублирую я свой кивок словами.
— Неплохо, — хриплый смешок сопровождает новый любопытный взгляд. — Первый раз вижу, чтобы рокерами попсу заменили. Ну ты даешь! — И она откровенно и громко смеется.
— Так вышло, — коротко комментирую я. Робость одолевает меня в присутствии этой женщины. Я еще никогда не видел ее так близко, и тем более не говорил с нею. А она ничего.
Женщина, наконец, заканчивает макияж и поворачивается ко мне всем своим немного огрузневшим телом. Я разглядываю ее, словно редкий экземпляр какого-то необыкновенного животного, а может, редкую картину. Она смотрит на меня примерно так же. Первой не выдерживает она.
— Ну, чего уставился? Глазам не веришь? — она немного подсмеивается надо мной. Но вполне безобидно.
— Да нет, все в порядке, — придя в себя, парирую я. Она склоняет голову набок и спрашивает:
— Выпить хочешь?
Мое «да», наверное, было слегка поспешным. Через полчаса мы уже мирно беседуем, закусывая коньяк, как и положено, лимоном и дорогим шоколадом.
— Знаешь, мне тут хорошо, — говорит она, предваряя все мои глупые вопросы. — С тех пор, как я ушла с большой сцены, я иногда прихожу сюда, — она немного помолчала, словно решая, нужно мне еще что-либо сообщать или я не достоин этого. Но, видимо, ей действительно необходим был слушатель. Или зритель. И она доверила мне свой секрет. — Здесь, в этом ДК, был мой первый концерт, а потом я эту гримерку выкупила, все костюмы свои сюда стащила. Чтобы все было в одном месте. Вот иногда прихожу, любуюсь. — Я сидел тихо, как мышка. Не каждый день такие люди хотят кому-нибудь открыть душу. И это надо ценить. Я оценил.
— Раньше все просто было: гастроли, концерты, поклонники. А теперь осталось только это — костюмы, пыль и воспоминания, — в ее глазах мне на мгновение почудился подозрительный блеск. Но, видимо, только почудилось. — Да. Каждый должен уходить вовремя, — она сказала это не мне, а скорее себе, но тут же вернулась в окружающую нас действительность. — Может, здесь потом музей сделают? Как думаешь? — и она вопросительно посмотрела на меня. — Наливай, чего сидишь. — И мы снова выпили. Я не стал уточнять, когда это «потом».
— Послушай, а давай сегодня ко мне закатимся? — Я подавился шоколадкой от неожиданности. — Понимаешь, раньше у меня дома все время какая-то толпа тусовалась. А теперь нет никого. Пустота. Куда все подевались? — и она грустно улыбнулась. Я молча смотрел на нее, боясь пошевелиться. — Да черт с ним, с прошлым. Надо жить настоящим. А то с ума можно сойти от всех этих воспоминаний. Видишь, афиши. Вот это вся моя жизнь.
Я наконец решился открыть рот:
— А вы часто здесь сидите? — Вопрос получился корявым, но было поздно что-то менять.
— Сейчас уже нет. А раньше частенько засиживалась. А еще раньше мне вообще некогда было присесть, — она снова хрипло рассмеялась. — Ладно. Чем старое ворошить, давай сегодня что-нибудь новенькое придумаем.
— Давайте, — согласился я. — А что придумаем?
«— Дашка!На часах — одиннадцать утра, в доме бардак, какой даже хану Мамаю не снился: банки из-под пива — несбыточная мечта советского коллекционера — изящными кучками валяются в самых неожиданных местах, на бильярдном столе вместо шаров — апельсины, все в дырках от кия — это ж сколько выпить надо!!!Гирлянда пустых бутылок, перевязанных цветным скотчем, украшает пальму в углу гостиной. Комнату обставлял дизайнер «с самого городу Парыжу», но до таких «изысков» интерьера даже его творческой мысли было не дотянуться…».
«Солнечный луч нахально устроился у меня на кончике носа. Сон, сладкий и тягучий, как свежий мед, из густого, нежного сиропа превратился в жиденькую водичку, разбавленную надвигающейся действительностью. А потом и вовсе испарился. Что за дурацкая физика!Я нехотя приоткрыла один глаз, потом второй: мерзавец-луч уже беспечно скользил по потолку. Ну и пусть! Я снова закрыла глаза и улыбнулась — что может быть лучше этих первых минут после сна. Легкого и беззаботного. Как воздушное пирожное. Правда, мне никогда не встречались беззаботные пирожные, но суть от этого не менялась.Я опять открыла глаза.
«Если роман Достоевского «Идиот» читать, пропуская все, что нормальные люди считают гениальным, то получится вполне приличный детектив. Вроде Агаты Кристи. А как я еще могу читать Достоевского, валяясь на пляже?Конечно, дотошный собеседник поинтересуется, а что Достоевский вообще делает на пляже? В Турции? Ну там Донцова или, на худой конец, Дюма…Во-первых, Достоевского кто-то забыл на пляжном лежаке. А во-вторых, этот кто-то до меня изобрел новый способ чтения гениальных психологических текстов — куски со знаменитыми рассуждениями русского классика о смысле жизни и сути бытия просто выдрали из книжки, оставив голый сюжет.Я справилась с укороченным Достоевским минут за сорок и снова принялась скучать…».
«Метроном сухо отстукивал ритм. Раз, два, три, четыре, раз два, три, четыре. Голова раскалывалась. Я решила — надо прекращать этот кошмар. Встала из-за рояля и поплелась на кухню — принять таблетку от головной боли. Черт побери! Завтра репетиция, а я совсем расклеилась. Эта проклятая простуда совершенно не дает мне работать!Я работаю музыкантом. Слово «работаю» не совсем подходит для моей профессии. Но я не знаю, как сказать по-другому.Я обожаю музыку. И через месяц у меня важный концерт. У меня много концертов, но этот — особенный — я впервые буду играть со знаменитым оркестром в одном из самых лучших залов.
Россия и Германия. Наверное, нет двух других стран, которые имели бы такие глубокие и трагические связи. Русские немцы – люди промежутка, больше не свои там, на родине, и чужие здесь, в России. Две мировые войны. Две самые страшные диктатуры в истории человечества: Сталин и Гитлер. Образ врага с Востока и образ врага с Запада. И между жерновами истории, между двумя тоталитарными режимами, вынуждавшими людей уничтожать собственное прошлое, принимать отчеканенные государством политически верные идентичности, – история одной семьи, чей предок прибыл в Россию из Германии как апостол гомеопатии, оставив своим потомкам зыбкий мир на стыке культур.
Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.
Рей и Елена встречаются в Нью-Йорке в трагическое утро. Она дочь рыбака из дельты Дуная, он неудачливый артист, который все еще надеется на успех. Она привозит пепел своей матери в Америку, он хочет достичь высот, на которые взбирался его дед. Две таинственные души соединяются, когда они доверяют друг другу рассказ о своем прошлом. Истории о двух семьях проведут читателя в волшебный мир Нью-Йорка с конца 1890-х через румынские болота середины XX века к настоящему. «Человек, который приносит счастье» — это полный трагедии и комедии роман, рисующий картину страшного и удивительного XX столетия.
Иногда сказка так тесно переплетается с жизнью, что в нее перестают верить. Между тем, сила темного обряда существует в мире до сих пор. С ней может справиться только та, в чьих руках свет надежды. Ее жизнь не похожа на сказку. Ее путь сложен и тернист. Но это путь к обретению свободы, счастья и любви.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.