Приключения под водой - [28]
7. В глубины моря.
Два человека разговорились о проблеме спусков на большие глубины. Один из них, профессиональный натуралист, страстный исследователь подводного мира, говорил о чудесах природы, которые можно легко увидеть, если только суметь погрузиться на достаточную глубину. И тут же набросал эскиз задуманной им глубоководной камеры.
— Нечто вроде этого, — сказал он, показывая эскиз собеседнику.
На рисунке был изображен цилиндр.
— Нет, — возразил его друг, бывший президент Соединенных Штатов. — Лучше вот так. — И нарисовал шар.
Речь идет о бывшем президенте полковнике Теодоре Рузвельте. Уильям Биб, профессиональный ученый, был человеком разносторонних интересов и талантов. Первым его увлечением оказались птицы. В двадцать два года он уже занимал должность директора музея и прослыл знатоком фазанов. Он путешествовал по Южной Америке, Гималаям и острову Борнео (Калимантан. — Ред.) Впоследствии, однако, он стал больше интересоваться обитателями морских глубин.
Биб приобрел широкую известность тем, что совершал глубоководные спуски в массивной наблюдательной камере собственной конструкции; но он мечтал и о легководолазной аппаратуре, которой в те времена еще не существовало.
— Я бы предложил пару туфель на резиновых подошвах и купальник, — говорил он. — А если к этому добавить еще маску со смотровым стеклом, трубку и насос, то морской «Сезам» открылся бы передо мной. Маску можно изготовить из жестяной банки и куска стекла, трубкой может служить садовый шланг, а воздух можно качать автомобильным насосом.
Это было в 1935 г., когда Биб имел уже солидный опыт. Даже в двадцатые годы традиционный водолазный костюм казался ему чересчур тяжелым и сложным. Все, что ему требовалось на глубинах, не превышающих шестидесяти футов, это — самодельная маска.
Более десяти лет Биб нырял в своей жестяной маске во время экспедиций Нью-Йоркского зоологического общества. Будучи ученым, он делал записи. Для этого он брал с собой свинцовый карандаш и цинковый лист. У него получались также хорошие подводные фотоснимки. Биб спускался под воду почти во всех морях; и вот однажды, стоя на краю рифа, он глянул вниз, на безмолвный мир живых красок, и его неудержимо повлекло вглубь, туда, куда он не мог еще проникнуть в своем водолазном снаряжении.
В 1926 г. Биб построил цилиндрическую наблюдательную камеру и объявил, что намерен спуститься в ней на глубину в одну милю. Об этом стали писать в газетах, и многие читатели начали присылать Бибу собственные проекты, на которые он, однако, не обращал внимания, считая их авторов чудаками. Спустя два года, все еще вынашивая план спуска на одну милю, он познакомился с одним из этих корреспондентов через общего друга. Его новым знакомым оказался молодой геолог и инженер Отис Бартон.
Бартон, которому суждено было разделить с Бибом славу глубоководного водолаза в бронированном аппарате, начал нырять уже в шестнадцатилетнем возрасте, надевая на голову деревянный ящик. С трех сторон ящика вставлялись смотровые стекла, а воздух в него подавался через обычный садовый шланг, который был соединен с велосипедным насосом, приводимым в действие одним из его друзей. Снаряжение было не из тех, что вдохновляло бы водолаза на глубинные спуски, однако Бартон, как и Биб, был одержим этой идеей. Он изготовил модель сферической камеры еще до того, как услышал о попытках ученого-натуралиста сконструировать подобный аппарат, только цилиндрической формы.
Боясь даже думать о возможности создания аппарата не круглой формы, Бартон изложил Бибу свои соображения и рекомендовал воспользоваться камерой, построенной по его проекту. Он был убежден, что только сферическая форма позволит равномерно распределить давление на всю поверхность камеры. Бартон послал Бибу десятки писем, но ни на одно из них не получил ответа. И вот теперь, при личной встрече, Бибу пришлось-таки его выслушать. Он даже ознакомился с его чертежами и согласился испытать шар, когда он будет построен.
Бартон построил его, оплатив все расходы. Камера весила пять тонн. Он зафрахтовал старое судно, которое должно было служить плавучей базой, но обнаружил, что камера слишком тяжела для лебедок. Поэтому Бартон переплавил ее и построил новую, в два раза легче.
Впоследствии эта камера получила название батисферы, что означает «глубинная сфера». Она явилась не только самым эффективным аппаратом из всех, ранее создававшихся для исследования морских глубин, но и простейшим. Батисфера представляла собой пустотелый литой стальной шар без стыков. Сферическая форма батисферы, как и говорили в свое время Бибу Рузвельт и Бартон, должна была способствовать равномерному распределению давления воды на ее поверхность. Толщина стен этой «раковины» была везде одинаковой и составляла полтора дюйма. Смотровые стекла диаметром восемь дюймов и толщиной три дюйма были изготовлены из плавленого кварца. Бартон хотел иметь три смотровых окошка, однако из пяти отшлифованных им стекол испытания выдержали два; поэтому третий прорез был закрыт стальной пробкой.
Кварц был использован не только потому, что являлся самым крепким из всех известных прозрачных материалов, но и потому, что сквозь него лучше видно, чем через любое стекло, так как он пропускает световые волны разной длины Бартон и Биб готовились к спуску не просто для того, чтобы установить мировой рекорд. Биб был натуралистом-профессионалом, и Нью-Йоркское зоологическое общество финансировало эту экспедицию как научную.
